Подобная тактика, насколько я знала, срабатывала довольно часто. Но если достучаться до преступника не удавалось, последствия могли быть самые печальные.

Мерсер принялся бить в одну точку — говорил и говорил о заслугах Виллема Ван дер Поста. Возможно, кто-то связался по телефону с женой Эрика и узнал, что он просто обожал отца.

— Я рассматривал снимки в кабинете Мамдубы, Эрик. Отец на этих фотографиях выглядит настоящим героем. Там есть снимки, где и вы, совсем еще маленький, стоите рядом с ним.

Мерсер, как мне показалось, проговорил в пустоту более получаса, пока последовала хоть какая-то реакция. Пост откликнулся лишь после того, когда Мерсер упомянул об оружии.

— Я знаю о том, что вы вооружены, Эрик. Но вы ведь не собираетесь ни в кого стрелять. Скажите, что нам сделать, чтобы вы вышли оттуда?

— Так вы думаете, что я не применю оружие?

По коридору эхом прокатился его голос. Это был Эрик Пост, мы угадали. Голос его был зловеще тихим, но акустика просторного помещения была такова, что он многократно усилился.

— Отпустите девушку, Эрик! Тогда мы сможем…

— Да что вы можете, мистер Уоллас? Отпустите меня домой? — Пост расхохотался.

— Я хочу выяснить, что именно вас расстроило, возможно, в наших силах это исправить. Мамдуба говорит…

— Не говорите, бога ради, об Элайдже Мамдубе. Это никому не под силу исправить. Просто изменился мир. Раньше мой отец был для них героем. Здешние основатели все твердили, как им сказочно повезло с моим отцом. А нынче он вроде парии. Я сюда попал еще ребенком, когда мы приплыли из Африки. И каждый сотрудник музея буквально боготворил моего отца.

— Но и сейчас мало что изменилось.

— А сейчас бросились спасать планету, охранять исчезающие виды, — раздраженно возразил Эрик. — Вы думаете, это благодаря ученым здесь собраны такие роскошные экспозиции? Как бы не так… только благодаря охотникам. Да, это было для них развлечением. Мой отец по крайней мере был честен. Своеобразный спорт для богатых англичан и американцев. Они выбрасывали кучи денег на путешествия в самое сердце диких земель. Если бы эти люди не любили убивать животных, Уоллас, то, как вы думаете, чем бы заполнили эти диорамы?

Мерсер не ответил на прямой вопрос.

— В детстве вы участвовали в тех сафари, что устраивал ваш отец?

— Уже тогда многое изменилось. Когда отец был совсем молодым, когда «цивилизация» еще не захватила Африку, — сказал Пост насмешливо, — запасы дикой природы казались неистощимыми. Мой отец был превосходным стрелком, умел защищать свой дом и родных, добывать пищу.

Похоже, он поменял позу, потому что я расслышала какие-то шорохи.

— Болваны, которые приезжали туда с экспедициями, хотели перестрелять все, что только можно. «Хорошо, будет вам слон, — говорил им отец, — подстрелим все, что хотите». — «А можно два слона — один для музея, второй для меня? И еще, Виллем, мы бы взяли несколько горилл. И, знаете, тогда неплохо бы подстрелить еще одного или парочку каннибалов». Ты, Уоллас, мог бы попасть под раздачу. Эх, старые добрые денечки Тедди Рузвельта. Славные. Очень славные.

Мерсер не прерывал его монолога. Я понимала, что он выжидает ради Клем.

— И что ваш отец?

— Ну он предостерегал этих ненасытных охотников о возможных последствиях.