Тем временем Белка беспечно скакала в сторону древо-особняка, совсем не предполагая, что ее там ждет.

А в доме совы разворачивались страшные события: бедная Угуха даже и не догадывалась, что преступник так близко.

Сова сидела в кресле и рассуждала о смысле жизни, глядя в окно. Она любила доводить Пимпочку бессмысленными разговорами и сейчас снова пыталась философствовать.

— Ответь мне, Пимпочка, какая от тебя польза? Ладно, можешь и не отвечать. Нет от тебя никакой пользы. Скукотища одна, да и только. Вот как ты думаешь, найдет кот мою шкатулку или нет? Впрочем, разве ты умеешь думать? И когда ты наконец помоешься? От тебя так несет луком, хоть плачь.

— От меня потому пахнет луком, что я вам все утро обед на завтрак готовила, да так много, что хватит и на ужин! — пискнула мышка.

— Ты сама-то поняла, что сказала? — буркнула сова. — И не перечь мне, пойди и помойся! Житья с тобой нет, обо всем приходится заботиться самой.

Пимпочка со вздохами собрала осколки посуды и ушла в подсобную комнату. И тут случилось то, чего никто не ожидал и ожидать не мог. Едва маленькая мышка скрылась за дверью, как там раздался ужасный грохот и отчаянный писк.

Но сова так заговорилась, что пропустила шум мимо ушей. А ведь если бы она чуть-чуть напрягла свой острый слух, то обязательно услышала бы звуки борьбы в кладовке и, возможно, успела бы позвать кого-нибудь на помощь. Однако Угуха беспечно болтала и не заметила, как из подсобной комнаты вышла уже совсем не ее служанка, а тот, кого больше всего на свете боялась увидеть хозяйка древо-особняка.

— Вот о чем я сейчас подумала, Пимпочка: может, мне еще одного слугу себе нанять? — продолжала сова. — Скворца или белку. Как, по-твоему, пойдет белка ко мне в услужение?

Сова оглянулась, требуя ответа, и застыла с открытым клювом.

— Ну что, сова, попалась?! — послышался скрипучий голос.

Глава 7. Допрос свидетелей

Кот, прежде чем вернуться в дом к ежу, дал мышатам ценные и очень важные указания:

— Нам предстоит сложная операция: нужно будет вы спросить у ежа и суслика все о дне рождения и шкатулке и в то же время не проговориться, что мы знаем о краже. Мы скажем, что мы поклонники Дзыня. Все это я беру на себя, а вы молчите и кивайте. Понятно?

Мышата дружно кивнули.

— А что если у нас не получится? — пролепетала Чуча, но кот уже вошел в дом, и сыскным мышакам ничего не оставалось, как войти следом.

В доме ежа все было по-прежнему. Агась разливал чай из большого красного чайника, а Шмутц, прихлебывая из чашки, рассказывал о своем горе.

— О, звери! Заходите, садитесь пить чай! Я всегда рад гостям, — сказал ежик, — сейчас и вам налью.

— А для кого эти чашки? — спросила Чуча, показывая на стол, где уже стояло семь полных чашек чая.

— Вот уж не знаю, — честно признался еж, — наверное, еще кто-то придет…

— Почему вы не спрашиваете, кто мы такие? — вдруг спросил Пик.

Ёжик почесался и неуверенно пробубнил:

— Ну, вы эти, как вас там… кот и мошки, то есть, тьфу, мышки.

— У нашего Агася с сегодняшнего дня проблемы с памятью, — грустно объяснил суслик. — Спорим, что он уже забыл о моих часах?

— Ничего я не забыл! — возмутился еж. — У тебя очень красивые часы. Кстати, не подскажешь, сколько сейчас времени?

— Вот видите? — махнул лапой суслик. — Одно утешает — он у меня сегодня купил две коробки подтяжек, и я чувствую, что если посижу еще часок, то он купит и третью.