Прямо перед его глазами медленно проплывала надпись: «Черная роза».

— Что это может быть?

Да Винчи, схватив капитанскую шляпу, бинокль и второпях накинув камзол, выскочил на палубу.

Туман пропал, и легкий ветерок трепал паруса, освещенные лучами утреннего солнца. Кот замер от удивления: рядом с «Отважным» находился еще один корабль, такой странный, что трудно было понять, как он вообще держится на воде.

Больше всего он напоминал площадку для игр и сушки белья. Всюду были какие-то лесенки, качели и лежанки для загара, разрисованные цветочками и звездочками.

На каждой рее раскачивались колокольчики, фонарики, флажки и прочая ерунда, которую ни один уважающий себя моряк не потерпел бы на своем судне.

Кот вглядывался в бинокль, все больше и больше поражаясь тому, что видел: большую часть палубы прикрывали разноцветные вязаные коврики, около них ровненько, в линеечку, красовались сапожки, сандалии, туфли, босоножки, причем разного размера. Иллюминаторы сверкали чистотой, а за стеклами виднелись занавесочки с бантиками и рюшечками, кое-где аккуратно заштопанные.

Кот перевел взгляд на борт шхуны и увидел название. Жирной черной краской было выведено: «Черная роза». Но это еще не все, дальше той же жирной черной краской было старательно выведено: «ФиолЭтовая фиалка», «Розовая роза», «Голубая голубика», «Незабываемая незабудка», «Черная черника». А ниже золотыми буквами красовалось: «Пипеткины глазки».

Всюду носились звери и птицы, одетые в полосатые юбки и платья, отдаленно напоминающие тельняшки.

На носу «Черной розы» раскачивалась красочная табличка: «Пропустите даму!», а на корме — «Не обгоняй — обидно!». Прямо на штурвале было приделано круглое зеркало. Следом за кораблем металась по волнам доверху наполненная лодочка.

Но что в ней было, да Винчи не стал разглядывать, потому что увидел такое, от чего его шерсть встала дыбом: на самой высокой рее развивался черный флаг с сердцем и перекрещенными костями.

— Это же пиратский корабль! — воскликнул кот. — Свистать всех наверх! Рядом с нами пираты!

Тут же из трюма «Черной розы» раздался громкий звон не то битого стекла, не то упавшей сковороды. На палубу выскочила толстая кабаниха и хрюкнула так громко, что внутри судна опять послышался звон:

— Мужчина не хочет ничего есть, пока мы не отплывем на тысячу пятачков от этого места! Я вся распереживалась! У меня пульс! Снять швартовый гольф! Натянуть рубашки на центральную рею! Правый флагшток на левый панталон! Отдать концы! Пипетка, марш в кают-компанию, обуй тапки! Доешь кашу! И не отсвечивай!

— Ой, мам, я еще позагораю! Утренние лучи солнца полезны для хорошей щетинки! — донеслось откуда-то сверху.

Там, между реями, на огромной высоте, раскачивалась в гамаке худенькая свинка. Разодета она была так, как будто не плыла на корабле в полном опасностей Кошмарском море, а словно вот-вот пойдет на день рождения к сове Угухе.

Весь ее наряд блестел и переливался, как новогодняя елка. А огромные серьги в ушах и пятачке пускали «зайчиков» прямо в бинокль коту. Четыре длинных копыта свисали с разных сторон гамака и раскачивались вместе с порывами ветра.

Корабль, накренившись, стал медленно, но нахально разворачиваться к коту своей широкой кормой. Надулись паруса, если можно назвать парусами рубашки, юбки, носовые платки, наволочки, гольфы и всякую другую одежду, которая была натянута на реи.

На корабле показалась белка Бряка, она отчаянно замахала лапами, привлекая к себе внимание.

— Бряка на пиратском корабле! — закричал кот.