– Знаешь, кто ее подобрал?

– Как не знать? Господин Захаров. И поселил у Ильинских ворот. Там всякого спроси - скажут, где дом Черкашина. Так чего еще надобно-то? Ты сразу говори, пока я не увеялась. Ты не смотри на мои приятные округлости, я на ногу легка!

– Да знаю, заметил, - тут и Архаров невольно улыбнулся.

С этой неунывающей задирой, с этой восьмипудовой проказницей он чувствовал себя легко и без тревоги: она вроде и была женщиной, вроде и поглядывала порой зазывающе, однако простота отношений между ними, которую она установила сразу, ему почему-то нравилась.

Когда она ушла, Архаров осведомился о Левушке.

Сам он вернулся от Волконского не рано, а Левушка - еще позднее, уже когда убежала Дунька. Встретились за завтраком, причем завтракал один Левушка, Архарову хватило конфектов.

Архаров спросил, не нашлось ли той лавки, где недоросль Вельяминов пряжки для башмаков смотрел. Лавка нашлась.

– Только, Николаша, там я немного узнал. Тот мазурик, что увез недоросля, бывать-то частенько бывает, да знают о нем лишь имя, а кто таков - лишь догадываются.

– И что же за имя?

– Имя - Ларжильер. Вернее - де Ларжильер. Появился сразу после чумы. Как Ильинка оживилась, так и он откуда-то вылез.

– Каков покупатель?

– То-то и оно! - воскликнул Левушка. - Покупает мало! На это в первую голову жаловались! Сидит в лавке часами, тары-бары растабарывает, а купит - когда пудры баночку, когда пламперов пару…

– Чего пару?

– Не поверишь, Николаша, я их сам впервые увидел! Не французское, аглицкое изобретение. Никодимка! У меня в комнате, во вчерашнем кафтане, узелок в кармане лежит, нарочно купил показать, Спирька тебе даст, тащи сюда живо!

В узелке оказались две маленькие, с чуть приплюснутую сливу, подушечки из пробки, бязью, что ли, обтянуты, - Архаров и Левушка определить не смогли. Левушка, прополоскав рот кофеем, ловко засунул эти подушечки за щеки, отчего его физиономия сделалась - как у гравированной и грубо раскрашенной красотки на дешевом лубке. Архаров звонко расхохотался.

– И вот этой дрянью они очень даже бойко торгуют! - несколько изменившимся голосом продолжал Левушка. - Берут же престарелые щеголи и щеголихи, у кого недохватка зубов и щеки оттого провалились. А как сунут за щеку - то сразу и кожа гладкая, как у молодых, и никакого подозрения насчет коренных зубов!

– Выплевывай, - отсмеявшись, велел Архаров. - Не то проглотишь!

Потом вздохнул и насупился.

– Заварили вы с Федькой кашу… Что такое было в записке доктору? В той, которую хозяйке не в руки ему отдала, а в дверь засунула?

– Да что там могло быть? Что поручик Тучков наведывался по известному делу и просит, коли что, искать его на Пречистенке, в доме Архарова…

– Дурак, - тихо сказал Архаров. - Вот это его и погубило.

– Как погубило?

Левушка еще не знал о смерти доктора и о пожаре.

Архаров рассказал вкратце и завершил так:

– Кабы дело было только в амурах - обошлось бы без смертоубийства. Доктор о побеге что-то такое знал, что не с амурами, а с немалыми деньгами и именитыми людьми связано. Я и князю Волконскому сказал. Он не берется вразумить старую княжну, однако обещал ей написать и сделать внушение…

– Доктор непременно знал, кто девице помог бежать, - задумчиво произнес Левушка. - Однако диковинно, что из-за убийства дом подожгли. Должно быть, тот убийца - особа на Москве известная…

– Вот и я о том же толкую. Что это? Опять?- Архаров прислушался.

– Дождик, - глянув за окно, сказал Левушка.