Батчи сказала:

— Ей следует прилечь и отдохнуть.

— Всё в порядке. Я слишком потрясена, чтобы лежать, — возразила Зоя.

— Она не хочет принять успокоительное.

— Присядьте, джентльмены, — предложила Зоя. Лицо Квиллера выражало сочувствие. Даже его усы, казалось, выражали скорбь. Он тихо сказал:

— Нет нужды говорить вам о моих чувствах. Хотя знакомство наше было очень коротким, мне кажется, я потерял близкого человека.

— Это ужасно. Просто ужасно. — Зоя села на самый краешек дивана, сложив руки на коленях.

— Я посетил вашу галерею на прошлой неделе по вашему приглашению.

— Я знаю. Эрл говорил.

— Просто невозможно представить, какой это, должно быть, шок для вас

Батчи прервала его:

— Я не думаю, что ей следует об этом напоминать.

— Батчи, я должна об этом говорить, — возразила Зоя. — Иначе я сойду с ума.

Она взглянула на Квиллера своими широко распахнутыми карими глазами, которые он так хорошо помнил со времени их первой встречи. Теперь они напоминали ему глаза с Зонных полотен.

— Это по привычке вы зашли в галерею после закрытия?

— Совсем наоборот. Я редко туда хожу. Это выглядит непрофессионально — бродить по галереям, где выставлены твои работы. Особенно в нашем случае — муж и жена. Это бы выглядело странно.

— Галерея произвела на меня впечатление высокопрофессиональной, — сказал Квиллер. — Весьма подходящей для финансового района.

Батчи с искренней гордостью в голосе произнесла:

— Это была Зоина идея.

— Миссис Ламбрет, почему вы сегодня зашли в галерею?

— Я была там дважды. В первый раз я зашла перед самым закрытием. После полудня я всё время провела в магазинах и заехала спросить, собирается ли Эрл остаться в центре на обед. Он ответил, что сможет освободиться не раньше семи вечера, а может, и позже,

— Который был час, когда вы закончили разговор?

— Парадная дверь была ещё открыта, так что было, видимо, не позже половины шестого.

— Он не объяснил вам, почему не может покинуть галерею?

— У него было много работы, поэтому я поехала домой. Но я очень устала, и мне не хотелось заниматься стряпней.

— Она работает день и ночь, готовится к персональной выставке, — заметила Батчи.

— Так что я решила принять ванну и переодеться, — продолжила Зоя, — и вернуться в центр к семи часам, чтобы оторвать Эрла от его работы.

— Вы позвонили ему и сообщили о том, что вернётесь в галерею?

— Кажется, позвонила. А может быть, и нет. Не помню. Я думала о том, что нужно позвонить, когда в спешке одевалась. Я не помню, позвонила или нет!.. Вы знаете, как это бывает. Вы делаете всё автоматически, не думая. Иногда я не могу вспомнить, чистила ли я зубы, и должна посмотреть на зубную щетку — влажная ли она?

— Когда вы приехали в галерею во второй раз?

— Почти в семь, я полагаю. Эрл забрал машину, чтобы отдать в ремонт, поэтому я вызвала такси и велела водителю привезти меня ко входу в галерею со стороны аллеи. У меня был ключ к задней двери, на всякий случай.

— Дверь была заперта?

— Вот и это я не могу вспомнить. Она должна была быть закрыта. Я вставила ключ в замочную скважину и повернула дверную ручку, не задумываясь об этом. Дверь открылась, и я вошла.

— Вы не заметили какого-нибудь беспорядка на первом этаже?

— Нет, потому что свет был выключен.