– Это надо обмозговать, – ответил Квиллер, – но заранее благодарю за приглашение.

– Вечером в субботу после скачек у нас обычно бывает вечеринка, а в воскресенье утром многие едут завтракать в «Конь-огонь».

– Как же, слыхал я об этих завтраках. Вчера там была моя знакомая, Полли.

– Знаю. Я её там видел, и, похоже, она не скучала. Она и на свадьбе была до самого конца. Буфет, скажу я тебе, у них что надо, а вчера ещё работал и бар. Тебе непременно надо там побывать, Квилл. – Буши всегда был разговорчивым малым, а бокал бургундского прибавил ему словоохотливости. Вскоре их разговор перешёл на его новую лодку и на то, как клюет рыба на мысе Перпл-Пойнт, на то, как сетует его жена, что у них нет детей, и на проблемы, связанные с проживанием в доме с вековой историей. Квиллер был благодарным слушателем – из личного опыта он знал, что пикантный материал для своей колонки можно найти там, где его совсем не ждёшь.

Когда Буши заговорил о бабушке жены, которая жила вместе с ними, сиамцы неожиданно встрепенулись; как настеганные, они соскочили со скамеечки, обежали вокруг каминной трубы раз, другой, понеслись по спиралевидной дорожке вверх на крышу, потом во всю прыть по балкам к кошачьей площадке, спрыгнули на лоджию, оттуда, стуча коготками, помчались вниз к жилому этажу и, приземлившись как ни в чём не бывало на прежнее место, принялись себя вылизывать. Время: тридцать пять секунд.

– Что бы это значило? – изумился фотограф.

– Полагаю, они советуют мне отправиться на скачки. Я принимаю твоё приглашение.

Напоследок гость выпил крепкий кофе, и Квиллер проводил его со всем фотоснаряжением к фургону.

– Что ты собираешься делать с садом? – осведомился Буши. – Он уже совсем никуда.

– Выкорчую мёртвые деревья и посажу что-нибудь взамен, – ответил Квиллер.

– Можешь устроить из него птичий заповедник. Оставь ягодный кустарник и дикую вишню, а вместо яблонь посади что-нибудь вроде кедров и кленов. В наш сад слетаются все пернатые в округе. Бабушка Вики помешана на птицах.

Вернувшись в дом, Квиллер решил узнать, как отнесутся кошки к идее птичьего заповедника. Вместо ответа Коко встал в позу: лапы врастопырку, голову вверх и хвост колесом.

– Ах вы безобразники! – пожурил кошек Квиллер, поднимая раскиданные по полу литеры из набора. На сей раз им приглянулись изображения белки, кролика, орла и морского конька. Две пластинки были засунуты под коврики – проделки, которыми обычно грешила Юм-Юм. Верно, кошкам наскучило сидеть взаперти, подумал Квиллер.

– А не хотите ли погулять на воле? – спросил он.

Едва Квиллер достал шлейку и, позвякивая ею, поманил кошек к себе, как Юм-Юм вмиг испарилась, а Коко решил пойти на риск. Запряженный в шлейку с поводком и восседая на плече хозяина, он прокатился до самого почтового ящика у шоссе. Квиллер пошёл не по Тривильенской тропе, а через заросший сорняком сад. Вокруг них над высокой травой порхали маленькие птички, время от времени садясь на её верхушки и раскачивая их во все стороны, – зрелище, приведшее Коко в трепет.

Приблизившись к шоссе, кот стал рваться вниз. Не исключено, что на этом самом месте убийца припарковал свой грузовик или фургон. Очень может быть, заключил про себя Квиллер, заметив в траве покинутое птичье гнездо. Помнится, Полли ему как-то рассказывала, что некоторые птицы вьют гнезда на земле.

Выйдя на шоссе, Квиллер разрешил коту пойти своим ходом, и тот принялся исследовать следы от колёс на дороге и мелкие камушки на обочине. Почтовый ящик увезли на экспертизу, зато Коко нашёл кусочек стекла, который проглядели полицейские.