Двери дома, распахнутые настежь, позволяли теплому июньскому ветерку продувать всё внутри. Квиллер должен был признать, что затея Маленького Джо не лишена смысла. И как он сам до этого не додумался?

Дверца смотрового люка спереди батареи была открыта, и перед ней кто-то лежал, растянувшись на полу. Сначала Квиллер увидел грязные сапоги и потёртые джинсы. А когда перевёл взгляд на красную клетчатую рубашку, тоже заношенную, то засомневался, ремонтник ли это.

– Привет, – неуверенно начал он. – Ты, случайно, не водопроводчик?

Ремонтник перевернулся, и оказалось, что это крепкая молодая женщина. Её пепельные волосы были собраны под фирменной кепкой.

– В лампу-индикатор попал паук, – проговорила она. – Всё внутри грязно, вот я и прочищаю. У вас есть метла? А то я здесь насорила.

При этих словах её большое унылое лицо и мрачные серые глаза абсолютно ничего не выражали.

– Ты удивила меня, – произнес Квиллер. – Я ожидал, что приедет парень по имени Джо.

– Я Джоанна, – сказала водопроводчица. – Моего папу звали Джо. Мы были Большой Джо и Маленький Джо.

Она опустила глаза.

– Твой папа тоже был водопроводчиком?

– Он в основном плотничал, но мог делать всё что угодно.

Заметив, что Джоанна говорит в прошедшем времени, Квиллер понял, что произошла какая-то семейная трагедия.

– Что с ним случилось, Джоанна? – спросил он сочувственным голосом, испытывая искренний интерес и отчасти профессиональное любопытство. Квиллер подумал, что водопроводчик женского пола – это хорошая тема для «пера Квилла».

– Отец погиб. Несчастный случай. – Она всё ещё сидела на полу, потупив глаза.

– Какая трагедия! Это случилось на дороге?

Джоанна, покачала головой и спокойно произнесла:

– Отца придавило откидным бортом грузовика.

– Кошмар! – воскликнул Квиллер. – Когда это случилось?

– Месяца два назад.

– Я очень сочувствую тебе. Сколько лет ему было? Джоанна выглядела лет на двадцать пять.

– Сорок три года. – Она отвернулась к батарее, словно желая прекратить мучительный для неё разговор, и включила лампу-индикатор. Потом закрыла люк и встала. – Где метла?

Глядя, как Джоанна подметает, Квиллер отметил для себя, что она очень тщательно делает свою работу. Но странно: молодая, здоровая, она совсем не улыбалась.

– Я скоро, – сказала она и понесла к фургону сумку с инструментами. Вернувшись, Джоанна невнятно проговорила: – За все тридцать пять долларов.

Думая, что Джоанна предпочитает наличные, как и миссис Глинко, Квиллер дал ей несколько банкнот и взамен получил квитанцию с надписью: «Оплачено – Джо Трапп». Плата высокая, но он был благодарен Джоанне за работающую батарею.

Затем Джоанна протянула ему желтый листок бумаги.

– Распишитесь здесь, – сказала она, не глядя на Квиллера. – Это для миссис Глинко.

Расписка подтверждала, что он заплатил Джо Трапп двадцать пять долларов за ремонт батареи. Двадцать пять? Квиллера заинтересовало такое расхождение, но он быстро понял, что имеет дело с «налоговой политикой» миссис Глинко. Что ж, не станем смущать бедную девушку из-за каких-то десяти долларов. Часть зарплаты Джоанна, без сомнения, должна отдать Глинко, и неудивительно, что ей хотелось приуменьшить свои реальные доходы.

Когда, петляя по извилистой дороге, фургон скрылся из виду и внутри дома установилась нормальная температура, Квиллер смог по достоинству оценить интерьер: беленые бревенчатые стены, высокий потолок, перекрытый стропилами, крашеный деревянный пол, устланный индейскими циновками, два белых дивана, поставленные углом к сложенному из валунов камину.