– Ну, вы знаете… Дэвид и его вечеринки… его друзья… вы же знаете, каковы эти юные холостяки…

Квиллер теперь полностью проснулся.

– Есть у вас какие-либо соображения о возможных мотивах?

– Понятия не имею…

– Ревность, к примеру?

– Не знаю я…

– Как по-вашему, здесь есть связь с Дэвидовой коллекцией восточного искусства?

– Я просто не знаю… – всё тем же беспомощным тоном ответил Старквезер.

– Вы достаточно хорошо знаете его коллекцию, чтобы определить, не пропало ли что-нибудь?

– Это то, о чем минувшей ночью хотела узнать полиция…

– Вы сумели ей помочь?

– Я пришёл туда как раз вовремя – в квартиру Дэвида…

– И что вы там обнаружили?

– Некоторые из лучших его вещей были заперты в чулан. Не знаю почему…

– Могу вам сказать почему, – заявил Квиллер. – Дэйв убрал их перед тем, как мы приступили к съёмке.

– Ох, – сказал Старквезер.

– А вы знали, что мы собираемся фотографировать квартиру Дэвида?

– Да, он упоминал об этом… Из головы вылетело…

– Говорил он вам, что намерен убрать кое-что из произведений искусства?

– Вряд ли…

– Дэйв говорил мне, будто у него были некоторые вещи, – он не хотел, чтобы публика знала, что они находятся у него. Они были крайне ценные?

Старквезер замялся;

– Некоторые из вещей были… ну…

– Ане были они горяченькими, а?

– Что?

– Это были краденые ценности?

– О нет, нет! Он столько за них заплатил!

– Не сомневаюсь, что заплатил, – согласился Квиллер, – но я говорю об источнике этих вещей.

– Ну, они были – я догадываюсь, что вы скажете, – экспонатами музейного уровня…

– Многие обеспеченные коллекционеры владеют предметами музейного уровня, не так ли?

– Но некоторые из вещей Дэвида не должны были покидать ту страну… То есть Японию…

– Понимаю, – сказал Квиллер. Он чуточку подумал. – Вы имеете в виду, что они якобы охранялись государством?

– Что-то вроде этого…

– Национальное достояние?

– Кажется, как раз так их и называют…

– Хмм… А полицейским вы это рассказали, мистер Старквезер?

– Нет…

– Почему?

– Они ни о чем таком не спрашивали…

На какой-то миг Квиллер возликовал. Уж он—то мог себе представить грубого Войцека, допрашивающего лаконичного Старквезера. Потом он продумал ещё один вопрос:

– Можете ли вы припомнить кого—либо, кто выказывал особый интерес к этим «охраняемым» предметам?

– Нет, но я хочу знать…

– Что? Что вы хотите знать, мистер Старквезер? Партнер Лайка закашлялся.

– Несёт ли студия ответственность… я разумею, если обнаружится что-нибудь незаконное… могли бы они…

– Сомневаюсь. Почему вы не поспите, мистер Старквезер? Почему не примете таблетку и не попробуете уснуть?

– О нет!.. Я должен идти в студию… Я же не знаю, что сегодня произойдет… Ужасная, знаете, нервотрёпка…

Когда Старквезер повесил трубку, Квиллер чувствовал себя так, будто ему выдернули все зубы.