Ник посмотрел на Лори. Та кивнула. Тогда он сказал:

– Англичан здесь всегда называют Джек. Так повелось ещё с тех времен, когда работали шахты. На прошлой неделе один из заключенных перелез через стену. Он говорит на кокни.[9]

Квиллер смотрел на него с изумлением и триумфом.

– Он пытался сбежать в Канаду! Кто-то перевозил его на другой берег – в тумане.

– Они всё пытаются убежать, – сообщил Ник. – Чистое самоубийство, но всё равно пытаются… Это между нами. Все знают об этом, но мы не хотим, чтобы такое попало в газеты. Вы же знаете, что такое пресса. Из каждой мухи делают слона.

– И часто у вас случаются побеги?

– Не чаше, чем в других местах. Бегут только на север, в Канаду. Такой бедолага платит местному морячку хорошие деньги, чтобы тот переправил его в Канаду, а когда судно отходит на несколько миль… плюх! Именно так, как вы рассказываете. Вода в озере ледяная, тело сразу идет на дно и уже никогда не всплывает.

– Невероятно, – отозвался Квиллер. – Это же убийства, поставленные на конвейер. И многие моряки этим промышляют?

– Судя по всему, только один, с хорошими связями внутри тюрьмы. Но пока его найти не удается.

– Или её, – тихо добавила Лори.

– Понятно. – Квиллер расправил усы. – Ни тел, ни улик, ни следов.

– Откровенно говоря, – вставила Лори, – не думаю, чтобы власти так уж сильно старались кого-нибудь поймать.

– Не говори лишнего, – оборвал её муж.

– А как в тюрьме с наркотиками? Употребляют? – поинтересовался Квиллер.

– Не больше обычного. Полностью это дело невозможно остановить.

– А и не хотят останавливать. – снова вмешалась Лори. – Заключенных, которые употребляют наркотики, легче контролировать. Вот с алкоголиками справляться непросто.

Стукнула дверца машины.

– Кто-то от шерифа, – вскочил Ник. Квиллер последовал за ним.

– Вам нравится кепи, которое носит помощник шерифа? – повернулась Лори к Розмари. – С двумя маленькими кисточками спереди? С удовольствием носила бы такое.

ТРИНАДЦАТЬ

Когда зазвонил телефон, Коко и Юм-Юм сидели на шкуре белого медведя и умывались, съев утреннюю банку крабов. Розмари на кухне собиралась поставить индейку в печь. Квиллер на веранде пил третью чашку кофе, и тут кухонный шкаф издал приглушенное «дзин-дзин-дзин».

Квиллер пытался собраться с мыслями. Мёртвый кролик был самой трудной частичкой мусвиллской головоломки. Зато слова Ника о сбежавшем заключенном успокоили журналиста, подтвердив, что он, Квиллер, всё ещё в состоянии отличить человеческое тело от автомобильной шины. Теперь было ясно, что именно эти тайные перевозки, а вовсе не поиски затонувших сокровищ побудили Бака затеять частное расследование и тайна его убийства будет раскрыта если отыскать хладнокровного перевозчика. Для него (или неё, как сказала Лори) убийство стало делом привычным.

У Квиллера не было возможности узнать, какие улики полиция отыскала в опилках или как продвигается следствие. Работая в «Дневном прибое», он мог рассчитывать на помощь полицейского репортёра, но здесь, в Мусвилле, он был чужаком, который поднимал шум из-за охотящейся совы, мёртвого кролика или попавшегося на рыболовный крючок трупа. В одном он не сомневался: в тумане звучал тот же голос, что и на кассете. Если бы он нашёл обладателя этого голоса в Мусвилле, следствие получило бы полезную информацию.