– Её девичья фамилия Уркл, и это приличная семья. Белл неважно училась и в конце концов бросила школу. Но плохой девочкой её не назовешь, – сказал Роджер.

– Продолжай, Квилл. Что у тебя за теория?

– Допустим, она дала ключ от дома и сказала своим сообщникам, где искать добычу. Но расписание было нарушено, потому что Дэвид и Джилл задержались. Когда её сообщники прибыли, они столкнулись с Харли. Вероятно, он узнал их или, может, они просто испугались, что он узнает их, и поэтому убили его. После этого Белл стала опасна, поскольку знала, кто убил её мужа, и могла расколоться на допросе.

– О! – воскликнул редактор. – Сколько же человек было вовлечено в ограбление? Все говорят об убийцах во множественном числе.

– Для всеобщей безопасности чем меньше, тем лучше. Я бы сказал, один сидел на страже в машине, а другой работал внутри. С одним Харли справился бы, поэтому грабитель вынужден был стрелять… Представляю печальную картину: «бедная» маленькая Белл в своих так называемых репетиционных одеждах, ждущая наверху, понимающая, что заговор провалился играющая сцену, которую никогда не репетировала.

– И всё происходит на фоне тихой музыки? – предположила Хикси.

– Она слышит выстрел внизу. Она напугана, не знает, что делать дальше. Она слышит, как убийца поднимается по лестнице…

– Ты бы лучше продолжил писать свой роман, Квилл, – сказал Райкер.

– Один из полицейских сказал мне кое-что интересное, – заметил Роджер. – Не для протокола, конечно. Определяя время смерти, они установили, что Белл застрелили первой.

СЦЕНА ОДИННАДЦАТАЯ

Место действия: «Старая мельница».

Время действия: вечер того же дня.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Элкокови Райт , архитектор из Цинциннати.

Ожидая прибытия Элкокови Райт, Квиллер написал два письма с соболезнованиями: одно Найджелу Фитчу, потерявшему сына, а другое Дэвиду и Джилл, оплакивающим брата. Он должен был работать быстро, чтобы успеть запечатать конверты и наклеить марки, прежде чем этот кот-маньяк доберётся до них. Как только конверт или марка появлялись из ящика стола, Коко подкрадывался к ним с дрожащим носом и бешеным блеском в глазах. Затем Квиллер поправил картину над диваном, передвинул грязные кофейные чашки и разбросал газеты, надел свой лучший костюм и наполнил серебряное ведёрко льдом.

– Придёт Коки, – объявил он сиамцам. – Попытайтесь вести себя хорошо,

Коко сморщился, издал нечто среднее между шипением и мурлыканьем, и Квиллер тут же понял почему, раздался звонок в дверь – прибыла Коки. Были объятия и поцелуи, соответствующие обстоятельствам, а после Квиллер сказал:

– Я больше не могу называть тебя Коки. Коко будет откликаться Он может подумать, что зовут его. Кошки ревнивы к своим именам. Коко не любит никого, кто трогает его хвост, из любопытства открывает ему рот или называет кого-то или что-то его именем, будь то животное, овощ или минерал. Вот почему у нас в доме есть только имбирный эль и никаких других напитков.

– Это нормально, – сказала Элкокови. – Называй меня Эл. Так мой муж всегда называл меня. Как ты, Квилл? Ты выглядишь очень здоровым, это неприлично. Я скучала по тебе с тех пор, как приехала в город.

– Я был в Центре, на вечеринке в пресс-клубе, дышал отравленным воздухом и пытался заболеть, чтобы мои старые друзья смогли узнать меня.

– Должна заметить, что деревенский воздух тебе очень подходит.

– Ты тоже изменилась, – не остался в долгу Квиллер. – Выглядишь старше и мудрее, не сочти это сомнительным комплиментом.