|
Хикси, которая видела во всем хорошую сторону, сказала, что замена в критической ситуации только сделает игру ещё более волнующей. Шум в зале уже стал оглушительным: скандировали болельщики, вопили паниковавшие участники матча, драли глотку продавцы орешков. Уэзерби предсказывал, что половина города на неделю потеряет голос! Доктор Диана считала, что у многих может ухудшиться слух.
В семь тридцать объявили по трансляции, что доктор Преллигейт, ректор колледжа Мускаунти, заменит номер семьдесят девять. Последовал одобрительный рёв, но Квиллер подумал: «Каково её родителям, которые сидят сейчас в зале и не понимают, куда подевалась Феба?» И тут из-за кулис бодро промаршировали участники квартета пикакской парикмахерской — в полосатых блейзерах и соломенных канотье. Выстроившись перед синим занавесом, они затянули переделанную на новый лад песню, которую все любили петь у туристского костра:
Старый Мак-Дональд ферму имел, А Е И О У, Буквы учил он, громко их пел: А Е И О У! Где-то там И, а где-то там Е, Разве упомнишь, где И, а где Е?
Старый Мак-Дональд ферму имел, А Е И О У, Прямо с утра он буквы те пел: А Е И О У! Где-то там Д, а где-то там Т, А то ещё пуще: где-то два Н!
Старый Мак-Дональд ферму имел…
Это продолжалось, пока не подняли занавес, и тут все увидели сцену, украшенную десятью разноцветными флагами, и тридцать одно пустое кресло. Квартет запел: «Своди меня на игру в слова». Потом на сцену вышли участники, и каждого приветствовали выкриками и свистом. Квиллер должен был признать, что всё это выглядит впечатляюще. — Леди и джентльмены, государственный гимн! — объявил Уэзерби Гуд. Все поднялись и запели. Когда отзвучали последние ноты и болельщики снова уселись, на сцену вышел мэр. Он поблагодарил собравшихся за то, что они поддерживают программу, призванную научить взрослых читать и писать. Свою речь он заключил словами: «Мяч в игре!» В первом туре Квиллер подал первое слово «Мазилкам»: «мама». В зале воцарилось молчание, возникла пауза. Затем доктор Преллигейт резво подбежал к микрофону и произнёс это слово по буквам — правильно, судя по движению большого пальца рефери. Удивлённые зрители переговаривались шёпотом. Одну за другой вызывали команды, им предлагали произносить простые слова из четырёх букв. Однако когда подошла очередь «Редисок», Квиллер подбросил слово «эмпириокритицизм». Двое взрослых и один девятилетний мальчик собрались в кружок, и Калверт, подойдя к микрофону, отчеканил все шестнадцать букв. Раздался смех, затем аплодисменты, и игра пошла всерьёз: Квиллер «подавал» такие слова, как «калейдоскоп», «амбивалентный», «эмпирический». После третьего тура «Домкратам» пришлось покинуть сцену. Затем выбыли «Врунишки», после них — «Молотки». До седьмого тура дошли только «Землекопы», «Пилюли» и «Кривляки». «Землекопов» добили слова «ксенофобия» и «винегрет». Итак, на сцене остались две команды. Напряжение возросло до предела. Болельщики орали во всю мочь и размахивали плакатами. Последним шансом «Пилюль» было слово «параллелограмм», но они ошиблись, а «Кривляки» произнесли слово по буквам правильно. Синий занавес опустился, и все десять команд в последний раз промаршировали по авансцене под аплодисменты болельщиков. Мэр преподнёс серебряный вымпел «Кривлякам» — команде Театрального клуба. За занавесом торопливо убирали складные кресла. — Что за суматоха? — удивился Квиллер. — Что происходит? Уэзерби Гуд схватил его за руку и сказал: — Хикси хочет тебя видеть. |
