«Резвая мама», решил Квиллер.

— Оуэн велел им убираться. Он заявил, что «Солнцелов» не продаётся. Но у Эрни зародились кое-какие подозрения. Невозможно жить во Флориде и не видеть, что творится вокруг тебя, в смысле наркотиков, а она заметила в каюте какие-то запертые чемоданы. Она задала несколько наводящих вопросов и сделала вид, что ничуть не удивлена его ответами. Сложив два и два, она сообразила, что торговцы наркотиками из Флориды поручили Оуэну освоить новый рынок, который созрел для этого. Он велел ей закрыть на всё глаза и держать рот на замке и сказал, что это будет её лучший вклад в бизнес. Если она этого не сделает, объяснил он, ей не удастся больше приготовить ни одного обеда. Говорил он всё это совершенно хладнокровно.

— Что же она сделала?

— А что она могла сделать? — Барб пожала плечами. — Она не хотела превратиться в мёртвого повара. Но молчание грозило сделать её соучастницей. Ей стало сниться, будто бы она варит чаны овсянки в тюремной кухне. Это сводило её с ума. Она начала делать ошибки на кухне.

— Я слышал об этом, — кивнул Квиллер. — Дерек очень за неё беспокоился. Он думал, будто Эрни нервничает из-за того, что Оуэн пьёт. По поводу его смерти есть две версии. Многие полагают, что он напился и упал за борт.

— Знаю, но Эрни призналась, что вступила в сделку с дьяволом. Оуэн позволил ей закончить кулинарный колледж, а она должна была вести его ресторан. Единственное, чего она хотела в этой жизни, — готовить пищу, командовать на кухне, учить помощников и носить поварской колпак. Ей было наплевать, если он выпивал четверть галлона в день и бегал за женщинами. Она надеялась, что когда-нибудь он сдохнет от цирроза печени и ресторан перейдёт к ней. Вдруг ей пришла в голову мысль, как сорваться с крючка Оуэна и начать свой собственный бизнес — с Дереком в качестве партнера. — Барб замолчала и глотнула. — Я ещё покурю.

— Курите.

Квиллер опять обошёл загородку. Он даже поговорил с воронами на их языке, каркая так, как это делал Коко, но они его проигнорировали.

Исполнив ритуал закапывания окурка, Барб вновь продолжила свой рассказ.

— Очень трудно говорить, — сказала она. — Эрни зря мне всё открыла. Но мне просто необходимо выбросить этот ужас из головы.

— Я слушаю, — произнёс Квиллер, и в его голосе прозвучало больше сочувствия, чем прежде.

— Это был их второй выходной. В понедельник на озере не так уж много прогулочных лодок, и Оуэн сказал, что клиенты из Биксби их не побеспокоят, потому что они договорились: в любой день, кроме понедельника… Стали на якорь возле Пиратской мели. Эрни подкрепилась едой, Оуэн — выпивкой. Она рассказала о новых блюдах, которые собирается включить в меню, и наконец Оуэн, растянувшись на скамейке на корме, заснул. Как только он захрапел, Эрни достала из корзинки вертел для картофеля и что было сил воткнула ему в ухо. После чего перекатила его через борт.

В «саду глифов» наступила тишина. Даже вороны замолчали.

Немного спустя Квиллер проговорил:

— Из артерии должно было натечь много крови.

— Эрни остановила кровь полотенцами, а их сунула в ведро с наживкой. Потом выбросила и ведро, и чемоданы за борт. Катер же отвела примерно на милю в сторону и только после этого вызвала по радио помощь.

— Один вопрос, Барб. Почему она вам всё это рассказала? Почему бы ей не сохранить при себе эту ужасную тайну?

— Не знаю. Мы выпили две бутылки шампанского, и она свалилась на кровать. Я была не в состоянии сесть за руль и уснула на диване. Проснулась рано утром и поехала домой… Господи! Что она со мной сделала? Я не знала, что мне предпринять! И не у кого было спросить совета.