Они заказали дежурное блюдо вторника – свиные отбивные, – поговорили о метаморфозах Цвинтер-бульвара, о возможной постройке «Ворот Альказара» и обогащении Хламтауна. За сырным пирогом и кофе разговор вернулся к "Касабланке".

– Давайте сравним силы противоборствующих сторон, – предложил Квиллер. – Итак, с одной стороны – разработчики (застройщики) и отцы города, которые во что бы то ни стало хотят убрать здание с глаз долой.

– Плюс финансовая поддержка проекта "Ворота Альказара" риэлтерской фирмой, занимающейся делами "Касабланки", ведь она для них постоянная головная боль: несмотря на низкую арендную плату, здание заполнено жильцами лишь наполовину, а механическое оборудование от старости и плохого обращения постоянно ломается.

– Так. С другой – НОСОК и «Г. энд X.», правильно?

– Плюс художественные и академические слои общества. И ещё армия бывших жильцов, поддерживающих НОСОК. Это может показаться странным, но существуют люди, ностальгирующие по «Касабланке»: они грустят по ней, как по… Парижу, наверное. Она для них – живое воспоминание о былом. То, что случилось с Ди Бессингер, просто ужасно. В ней была заключена сильнейшая энергетика, и – вам это, видимо, известно – она должна была унаследовать здание.

– Нет, это для меня новость, – сказал Квиллер.

– Конечно, Дианна имела собственнический интерес к «Касабланке». Но он никак не мешал ей искренне любить это здание.

– Вы хотите сказать, что Графиня в своём завещании назвала Бессингер наследницей?

– Да. Ди кучу времени провела на двенадцатом, и, по-видимому, это было по достоинству оценено Графиней, которая, давайте говорить начистоту, живёт совсем одиноко.

– А теперь скажите: если Фонд Клингеншоенов сделает предложение – на данном этапе я, правда, не уверен, что сделает, – то можно ли точно сказать, что Графиня продаст здание?

– Вот этого я не знаю, – проговорил архитектор. – Мэри Дакворт считает, что эта женщина умело играет в кошки-мышки на обе стороны. Ей явно не хочется, чтобы её дом разрушили, но по материнской линии в её роду Пенниманы, а они финансируют «Ворота». Вы знаете Пенниманов?

– Знаю, что они владельцы «Утренней зыби», – сказал Квиллер, – поэтому, как бывший работник «Дневного прибоя», я не очень-то ценю их газету.

– Они владеют акциями радио – и телекомпаний и бог знает ещё каких! В этом городе Пенниманы правят балом. Мне доставило бы огромное удовольствие увидеть, как сносят то, что они понастроили.

– Да, это было бы забавно, – согласился Квиллер. – Но совет директоров Фонда Клингеншоенов не соберётся раньше четверга, и для нас с вами все эти мысли сейчас – журавли в небе.

На этом они пожали руки и пообещали держать друг друга в курсе дел.

Из пресс-клуба Квиллер отправился в публичную библиотеку, одно из нескольких зданий, оставшихся нетронутыми, разве только автостоянка расширилась. Библиотека была раз в сорок больше пикакской, и Квиллер подумал: а видела ли её когда-нибудь Полли Дункан? Он вспоминал о Полли куда чаще, чем предполагал. Интересно, что она сказала бы о лифтах «Касабланки»? Жильцах? Гостиной? Золотых кранах? Водяном матраце? Правда, Квиллер сомневался, что «холодильный» вид «расхолодил» бы её.

Просматривая библиотечную коллекцию, посвященную местной истории, он обнаружил огромное количество материала по «Касабланке», относящегося ко времени, когда Цвингер-бульвар был заполонен лошадьми и каретами, а позже – паровыми машинами Стэнли и электромобилями «коламбус».