– Этот человек приходил сюда, когда ты была одна?

– Джек, ему семьдесят лет. У него уже тринадцать внуков. Один из них хочет учиться играть на пианино, и я буду заниматься с ним, нравится это тебе или нет,

– Сколько ему лет?

– Какое это имеет значение?

– Я хочу знать, что здесь происходит, когда меня не бывает дома.

– Не будь смешным, Джек.

– Я тебя не интересую, поэтому мне кажется, что ты от меня что-то скрываешь.

– Это так оскорбительно и грубо!

– Ты не можешь оценить настоящего мужчину! Тебе следовало выйти замуж за одного из этих длинноволосых музыкантов.

– Джек, ты меня утомляешь. Ты переоденешься или будешь портить пол этими жуткими ботинками?

– Мне это нравится! Ты прорезаешь дыру в двери, а потом ругаешь меня за царапины на полу!

По мере того как голоса становились всё громче, Дак Ван чувствовал себя всё более и более неловко. Он нервно поежился.

– Хильда, он на столе!.. Брысь! Я убью его!

Грубая рука сбросила Дак Вана на пол, и безжалостный ботинок ударил его в беззащитный живот.

– Джек! Не смей бить кота!

– Я не потерплю паршивых котов на моём столе!

Дак Ван выскочил через дверцу на крыльцо, ненадолго задержавшись, чтобы вылизать своё дрожащее тело, прежде чем направиться к оврагу.

В сорняках, рядом с тропинкой, он свернулся в жалкий комок и прислушался к жужжанию ночных насекомых.

Скоро он услышал звук отъезжающей машины, а потом увидел туфли с подпрыгивающими кисточками. Его хозяйка хромала вниз по тропинке.

– Дак Ван! Где ты? Бедный котик! Тебе больно?

Добрые руки подняли Дак Вана и погладили. Он позволил крепко обнять себя и щёлкнул ушком, когда на него упала капля.

– Я не знаю, что делать, Дак Ван, я просто не знаю, что делать. Я больше так не могу.

Злые ботинки отсутствовали весь уикенд, и следующий, и ещё один, но незнакомые ноги стали приходить в дом. Гости приходили через калитку в конце тропинки у оврага. У них были приятные голоса, добрый смех. Они приносили маленькие подарки для Дак Вана и были осторожны, когда ходили.

Однажды после музыкального вечера гостя пошли обратно по тропинке, а Дак Ван растянулся во всю длину в центре ковра в гостиной. Вдруг он поднял голову. Послышался угрожающий звук на улице, знакомый шум тяжёлых ботинок на заднем крыльце. Они неуверенно нащупывали дорогу домой.

– Джек! Значит, ты решил вернуться! Где ты был?

– Ккккакая разззница?

– Ты снова пил.

– Я пил и думал, пил и…

Дак Ван услышал, как что-то разбилось на кухне.

– Ты в стельку пьян! Ты даже не можешь сесть на стул.

– Я хочу найти кота. Где Вонючка? Я хочу утопить его.

– Джек, тебе лучше уйти.

Снова послышался грохот, и Дак Ван помчался через весь дом – коричневое пятнышко, метнувшееся по кухне и дальше, через дверцу. Под ступеньками заднего крыльца он свернулся клубком и прислушался к злым голосам.

– Предупреждаю тебя, Джек, не доставляй мне неприятностей. Уходи отсюда.

– Ты пытаешься выкинуть меня из моего собственного дома?

– Между нами всё кончено.

– Что ты имеешь в виду?

– Я подаю на развод.

– Ооо! Теперь я могу повеселиться,

– Ты уже достаточно повеселился, как ты это называешь. Я знаю всё об этом грузовике, в котором ты живешь. Я знаю, что происходит, когда ты уезжаешь. Ты и твои бродяжки…

– Валяй, подавай на развод. Никому ты не нужна.