— Она пришла в себя, — объявил врач. — Разрешите мне первому, мисс, поздравить вас.

Перевязанные руки девушки скользнули к горлу.

— Отстаньте наконец от моей губы! — буркнул Джимми другому врачу. — Она моя — и точка. Малышка, ты меня помнишь?

— Джимми...

— Она меня узнала! Все кончено, детка.

— Этот ужасный...

— Теперь все в порядке.

«Моя ди-и-икая ирландская ро-о-оза...»

— Я шла по Первой авеню...

— Ты уже практически бабушка — так сказал этот коновал.

— Он схватил меня. Я увидела его лицо, а потом все потемнело... Моя шея...

— Поберегите силы, мисс Филлипс, — добродушно посоветовал инспектор.

— Кот! Джимми, где он?

— Перестань дрожать. Лежит вон там, как обычный бездомный котяра. Видишь? Так что не бойся.

Селеста начала всхлипывать.

— Все кончено, детка. — Джимми обнял ее.

«Интересно, где, по мнению Сомсов, находится Селеста? Возможно, они думают, что она примчалась сюда на помощь — в духе Клары Бартон? Впрочем, разве это не поле битвы? Битва на Первой авеню. Отправив в разведку боем кавалеристов Маккелла, генерал Квин использовал корпус Филлипса для отвлекающего маневра, и враг оказался в ловушке...»

Эллери показалось, что он различает в окне голову Мэрилин Сомс, но ему пришлось повернуться и потереть затылок. Что было в этом пиве?..

— О'кей, док, — сказал инспектор. — Теперь подойдите сюда.

Врач подошел и склонился над Казалисом.

— Кто, говорите, это такой? — резко осведомился он.

— Я не хотел его трогать, пока вы не убедитесь, что все в порядке. Он получил удар коленом в пах.

— Это же доктор Эдуард Казалис — известный психиатр!

Все снова засмеялись.

— Поддерживайте его, и он сможет идти. Ничего серьезного.

— Готов спорить, он все время притворялся.

— Янг, тебе стоит попрактиковаться с твоим коленом.

— Смотрите-ка на него!

Казалис с трудом передвигался на цыпочках, словно учащийся в балетной школе; колени его подгибались.

— Не смотри, — посоветовал Джимми Селесте. — Это уже не важно.

— Нет, важно. Я хочу видеть. Я обещала моей... — Она и дрожала и отвернулась.

— Очистите улицу, — распорядился инспектор и огляделся вокруг. — Стойте!

Процессия остановилась, Казалис явно вздохнул с облегчением.

— А где Эллери?

— Вот он, инспектор.

— Что с ним такое? «Моя ди-и-икая ир...»

Урна звякнула и откатилась на несколько футов.

— Он ранен!

— Доктор!

— Он потерял сознание, — сказал врач. — У него сломана рука. Осторожно...

Осторожность приходилось соблюдать целых пять месяцев. Пять месяцев вынюхивания, раскапывания, планирования и преследования — двадцать одна неделя, точнее, двадцать одна неделя и один день, сто сорок восемь дней от негромкого стука в дверь квартиры на Восточной Девятнадцатой улице до удара по голове на Первой авеню; от Арчибалда Дадли Абернети до Селесты Филлипс, она же Сю Мартин, девушки-шпионки; от пятницы 3 июня до субботы 29 октября. За этот период один из самых жутких убийц, каких только знал Нью-Йорк, сократил население Манхэттена на девять жизней, не считая жертв паники в «Метрополь-Холле» и последовавших за ней беспорядков. Как бы то ни было, общая сумма корма для цыплят кажется ничтожной для такого огромного птичьего двора, так что из-за чего весь шум?

А теперь Кот сидел на жестком стуле под устремленными на него объективами фотокамер и походил не на многохвостую химеру, наводившую ужас на огромный город, а на сломленного старика с трясущимися руками и беспокойным взглядом, словно желающего принести пользу, но не вполне понимающего, что от него требуют.