— Говорил, говорил, — кивнул симпатичный незнакомец, — только сперва мне одну вещь прояснить требуется. Тетя моя родная третьего дня из дому ушла и затерялась… Так вот, не могла ли она ненароком в вашем морге обнаружиться? Я уж все как есть окрестные больницы обошел, везде спрашивал, ваша последняя осталась…

— Не положено, голубь… — протянул Трофим, оглядываясь на дверь покойницкой, — только если через доктора Ахмеда Абгаровича…

— А говорил — хочешь выпить! — поморщился незнакомец. — Если через Ахмеда Абгаровича, так тебе, друг, мало чего останется…

— Уж это точно… — тоскливо согласился Трофим.

— А у меня хороший коньяк, — понизил голос змей-искуситель, — не то чтобы маршальский, но тоже очень душевный…

— Когда, говоришь, тетка твоя из дому-то потерялась? Ну давай поглядим, какие тут имеются жмурики невостребованные…

Трофим подошел к стене, где, как стандартные ячейки автоматической камеры хранения, располагались в несколько рядов выдвижные лотки с замороженными покойниками, терпеливо дожидающимися решения своей посмертной участи.

— Этот, кажись, не годится, — озабоченно проговорил Трофим, выдвинув первый лоток и с сомнением разглядывая молодого мертвеца с разбитым лицом и резаными ранами груди, — это бандюган, ночью возле метро подобрали, а никто за своего не признает…

Санитар задвинул бандита в стену и выкатил следующий лоток, на котором покоилась маленькая сморщенная старушка.

— Во, голубь, погляди — не твоя ли тетка? «Скорая» с улицы привезла, а никто не хватился.., не иначе твоя!

— Нет, — в ужасе замотал головой незнакомец, — это не моя! Моя-то тетя молодая, видная, а ты мне хочешь рухлядь какую-то подсунуть.., этой, наверное, лет сто будет!

— Вот еще — разбираться он будет! — поморщился Трофим. — Покойник — он и есть покойник, не все ли тебе равно? Заколотил гроб, никто и не поинтересуется! Ишь какой привередливый!

— Нет уж, дядя, хочешь выпить — предоставь мне мою тетю в натуре! Она мне, может, дорога как память о золотом детстве!

— Ну ладно, — прокряхтел Трофим, убирая невостребованную старушку и выкатывая следующий экземпляр своей коллекции.

— Да, — проговорил он, присмотревшись к трупу и судорожно сглотнув, — навряд ли это твоя тетя!

На лотке покоилась девушка редкостной красоты и от силы двадцати лет от роду.

— А с этой-то что случилось? — удивленно спросил «племянник».

— Что-что… — проворчал Трофим. — Наркоты перебрала.., не видишь, что ли? — Он показал мелкие отчетливые следы от уколов на руке покойницы. — Каждый день таких привозят.., только этих быстро забирают, родители ищут.., а эта, видно, не здешняя, так никто и не хватился.

Трофим задвинул обратно лоток с мертвой наркоманкой и выкатил из стены следующий.

— А эта вроде своими ногами до приемного покоя добралась, в очереди преставилась, — проговорил он, разглядев новый труп, — тоже видать не твоя, больно молода…

— Она, она! — воскликнул «племянник», разглядев очередную покойницу. — Она это, тетя моя!

— Ну видишь, голубь, как оно удачно обернулось. — Трофим облизнулся и с ожиданием уставился на клиента. — У нас оно всегда в порядке.