|
Даже эти, последние месяцы, она боялась, она ощущала давление пальцев Картова на своем горле так же отчетливо, как в том отеле, когда он в последний раз насиловал, и душил ее. Его угнетение, давление и власть над ней — так давно, и так прочно были частью жизни и сознания Карины, что она не отдавала себе отчет, насколько это ее отравляет. Не понимала этого. И только теперь, вдруг поняв, что он — мертв. МЕРТВ! Что его тело уже начало разрушаться и гнить так, как всегда гнила сущность этой твари, осознала, ощутила.
Как и то, что теперь он не имеет никакой силы, влияния или права на ее жизнь, ее сознание, и свободу. На возможность ее счастья. И все же, она нуждалась еще кое в чем, чтобы полностью осмыслить этот факт своим мозгом. Костя отключил видеосвязь на ноутбуке и глянул на нее. Приподнял бровь, интересуясь причиной, по которой Карина пришла, видимо. — Опять проснулся интерес к бизнесу, моя хорошая? — Усмехнулся он. — Или уже по мне соскучилась? Карина с улыбкой поднялась с кресла и подошла к нему. — Второе. — Наклонившись, ответила она ему в губы. — И первое, немного. — Добавила Карина, оторвавшись от поцелуя. Села на стол перед Костей. Ему, похоже, было весело. И любопытно. Хорошо. Ей тоже. — И что за дела вызвали у тебя интерес? — Бумаги, Соболев. Обычные бумаги. На владение ювелирным заводом. — Она отвела в сторону полу короткого шелкового халатика, мешающую ей, и устроила одну из ступней на подлокотнике его кресла. Усмешка Кости стала загадочной. — Кажется, разговор шел о дне родов. — Заметил он. — Кажется, разговор шел об одном ребенке. — С такой же усмешкой ответила она. Оба понимали, что ей и подавно уже не нужны эти бумаги. Но Карина хотела увидеть их. Просто посмотреть. Она не могла сейчас оказаться за тысячи километров, в том морге, где лежало тело Картова и, сорвав простыню, удостовериться в его смерти. Но ее имя на право владения его заводом, подтвердит это для нее не хуже. Не сказав больше ни слова, Костя потянулся к одному из ящиков стола, попутно поцеловав внутреннюю сторону ее бедра, так щедро предоставленную ему на обозрение. Достал какую-то папку и протянул Карине. Она вытянула руку, и вдруг резко сжала пальцы в кулак, увидев, как сильно те дрожат. Заметил это и Соболев. Поднявшись с кресла, он обнял ее за плечи одной рукой, бросил папку на стол, рядом с бедром Карины. И, раскрыв папку на первом листе, сам повернул голову Карины, показывая ей то, что она хотела увидеть. «Соболева Карина» Вот что было написано в праве владения. Она даже не прикоснулась к документам. Обняла дрожащими руками шею мужа и, подразнивая, легко прошлась ногтями по его затылку. — Не хочешь прогуляться по ночному пляжу? — Чуть прижав, чтобы он немного наклонился, она поцеловала уголок его усмехающегося рта. Потом другой. — С удовольствием. — Отозвался Костя, поймав губы Карины, и легко сжал, не позволяя дальше дразнить. Глубоко поцеловал и обнял ее, подхватив под бедра, и приподнял, прижав к себе.
Константину совершенно не хотелось спать. Карина давно задремала, а он смотрел на нее, и периодически стряхивал пальцами песчинки с плеч, шеи, и спины жены. До душа они так и не дошли после «прогулки» по пляжу. Сил не осталось. Он был доволен тем, как все сделали. Правда, его так тряхануло утром, когда Костя ее на полу увидел, что думал в себя уже не придет. Но ничего, отошел. Вот, знал же, что не стоит ей пока об этом знать. Но случай распорядился по-своему. Сам Костя узнал о завершении дела от Бориса еще три дня назад. Никольский позвонил ему сразу, как Боров сообщил самому Боре, что его человек все подчистил. |
