Ага, то есть я просто отбежала к стенному шкафу, в который час назад убрала пылесос, и сама не заметила.

– Вот, кошечка, – Мистер Наглость сунул мне в руки аптечку и провел ладонью по груди, показывая поле для деятельности. – Лечи меня всего.

Это он зря сказал. Так как провидение решило, что раз всего, значит всего, и никаких отговорок! Потому открыло шкаф, и оттуда прямо на ногу брутальному байкеру вывалился памятный пылесос.

Далее последовала феерия лексических выражений, которые не употребляют в приличном обществе, но знают совершенно все. Данный джентльмен владел ими в совершенстве, сочетал самым невероятным образом и отличался шокирующим мою приличную душу креативом.

В тот самый момент, когда Джон рассказывал в каком именно месте он видел пылесос у разработчиков платяных шкафов, открылась дверь и на пороге появилась запыхавшаяся Линда. Девушка быстро просканировала помещение, очевидно сделала какие-то выводы и проговорила:

– Мистер Роу, мы вам так рады! Новенькая случайно опрокинула на вас кофе? Просим прощения, она первый день… и мы так долго искали девушку, которая устроила бы мистера Осборна…

На последней фразе она бросила настолько осуждающий взгляд на мужчину, что стало понятно: понравиться маньяку Осборну – та еще задачка. Потому я ценный кадр и меня надо беречь, а не зажимать в подсобках.

– Да ничего страшного, – скривившись, ответил Джон, отступая от меня на шаг.

– Давайте я вам помогу? – Линда с неотвратимостью «Катрины» налетела на нас, забрала у меня аптечку и «вынесла» из подсобки мужчину, по дороге воркуя: – Идемте в ваш кабинет, я помогу вам. Сильно обожглись?

– Да не то чтобы сильно, но…

Спустя минуту в коридорах затихли голоса, а я потерла висок и спросила сама себя, во что я ввязалась и кто этот мистер Роу?!

Ответы на свои вопросы я получила, когда вернулась в зал. Тони сидел на стойке, рядом стоял стакан темного пива, а на его коленях развалилась та самая кошка-альпинистка, пострадавшая из-за меня.

– Жива? – весело поинтересовался бармен и отсалютовал бокалом: – Ну что, с почином!

– В смысле?

– В прямом. У «Депрессии», кроме вала очевидных плюсов, есть два специфических минуса: Бенедикт Осборн и Джон Роу. Джон – владелец бара и редкостный бабник, который не пропускает ни единой юбки. Правда, стоит отдать ему должное, никого не принуждает – все хотят сами, хотя осознают, что они для него приключение на один раз. В итоге страдают, плачут, отвратительно исполняют свою работу и вылетают. Потому Линда и помчалась тебя «спасать». Ей сейчас нужна адекватная официантка, а не очередная разомлевшая киса.

– Ага… – протянула я, не в силах родить какую-то более осложненную фразу. – А Бенедикт Осборн это тот самый… менеджер по связям с котами?

– Угу, – невнятно буркнул в стакан бармен и добавил уже более четко: – Серый кардинал «Депрессии». Официально он тут никто, но без него здесь ничего не решается. Темная лошадка. Мистер Икс. Господин Неизвестный!

В этот момент раздался ленивый голос со смутно знакомыми интонациями:

– Надо же, сколько комплиментов одному мне… Энтони, я смотрю, у вас настолько богатый словарный запас и столько эпитетов, что хоть в театр иди. Вы точно не ошиблись с местом работы?

Бармен побледнел так сильно, что даже я впечатлилась.

Обладатель бархатного баритона, способный вводить людей в клинический шок одним своим появлением, стоял за моей спиной, и оборачиваться к нему очень не хотелось. Меня посетило стойкое чувство дежавю.