Предварительные медицинские комиссии ежегодно обследовали несколько сот человек. Из них Специальная комиссия при Высшей Школе отбирала ровно пятьдесят для зачисления на первый курс. Принимались юноши с отличными способностями, с отменным здоровьем и безукоризненно настроенной нервной системой. На нервную систему и волевые качества обращалось особое внимание. В прошедшие века – судя по старинным романам – часто употреблялись слова: «железная воля… нервы крепости стали…» Такие определения не были в ходу среди членов Специальной комиссии. Они знали, что прочности всех земных материалов давно высчитаны и занесены в соответствующие таблицы; пределы возможностей нервной системы человека не поддавались точному измерению. Часто там, где разрушалась легированная сталь космолетных кораблей, воля и выдержка человека оста» вались несокрушимыми.

С первого года обучения в Школе Звездолетчиков начинались тренировки, проверки волевых качеств курсантов.

Испытания на суперцентрифугах…

Испытания в кабинах секундных ориентировок…

Испытания в камерах вибрационных, тепловых, звукошумовых…

Испытания в самой безобидной, самой тихой и самой страшной камере полной изоляции, где исключались все внешние раздражители и где через несколько суток – менее недели – человек мог сойти с ума.

Это была школа суровых и даже жестоких дисциплин. Иной она быть и не могла. Она готовила к поединку, к схватке с самым безжалостным, самым коварным чудовищем Вселенной – Бесконечностью Космоса. И человек – микроскопический кусочек пульсирующей протоплазмы – мог противопоставить неизмеримой Бесконечности Космоса только неизмеримую мощность своего Духа. И часто он побеждал…

Испытания… занятия… тренировки… Тренировки… испытания… занятия… После первого курса оставалось полтора-два десятка человек. Они обычно заканчивали школу.

Вот из них-то и были отобраны десять лучших – экипаж звездолета «Поток».

Каждый получил значок звездолетчика – завиток голубого пламени, перечеркнутый золотой стрелой.

Через месяц они покинут Землю. Умчатся в неведомое и вернутся в будущее. Расстанутся с Землей на два с половиной столетия. С родными и близкими – навсегда.

Тридцать дней им было дано на прощание с людьми.

По суровой традиции Школы никто таких слов вслух не произнес. Но каждый из десяти об этом подумал…

3

Он шел по аллее городского парка. Он казался таким же, как все, как многие его сверстники. Молодой, широкоплечий. Обыкновенное лицо. Спокойные – очень спокойные – губы и глаза. На отвороте спортивной куртки маленький эмалевый значок – завиток голубого пламени, перечеркнутый стрелой.

Такие же, как и он, юноши и девушки бродили взад в вперед по аллеям, собирались в кучки, шутили, танцевали на полянках под музыку карманных приемников. Много было детей. Они бегали по лужайкам, возились в траве, кричали и визжали – то есть вели себя так, как дети во всем мире, во все времена.

Все менялось – расы, культуры, цивилизации. Менялось поведение взрослых людей, и только дети всегда оставались детьми.

Маленький человечек, в погоне за мячом, нечаянно наскочил на юношу в спортивной куртке, ударился о его колено и заплакал.

Юноша подхватил его на руки:

– Не плачь! – сказал он.

– Мне больно, – пожаловался малыш.

– Но ты – мужчина. А мужчины не плачут.

Юноша говорил очень серьезно. Малыш посмотрел на него и перестал плакать. Потянулся пальчиком к отвороту его куртки.

– Это что?

– Это – значок.

– Дай мне. Я тебе отдам за него мячик.