Айзек Азимов. Который час?
После обеда все закурили сигары, и Холстед сказал: — Во время наших встреч мы неизменно занимались разгадкой преступлений, и не без успеха. Но нам так и не удалось раскрыть ни одного убийства! — Где же мы его возьмем? — пожал плечами Рубин. — Неужели никто из нас ни разу не сталкивался с загадочным преступлением? Ответом ему было молчание, которое в конце концов нарушил Марио Гонзало: — Три года назад убили мою сестру. В ее квартиру вломились налетчики, скорее всего, наркоманы. Хотели найти деньги, но, к несчастью, сестра оказалась дома, и ее убили. — Их поймали? Гонзало болезненно поморщился. — Нет, конечно. Полиция ничего не смогла сделать. Такое случается сплошь и рядом. — Наверное, вам тяжело говорить об этом, — промолвил Холстед. — Ничего, я расскажу, что мне известно. Я просыпаюсь ровно в восемь утра. Видимо, у меня внутри есть биологические часы. Неважно, во сколько я лег, неважно, какой день недели. Даже в воскресенье, когда мне не надо никуда спешить, я все равно просыпаюсь в то же самое время. — Гонзало умолк, погрузившись в раздумье, но затем взял себя в руки и продолжил: — В ту ночь я спал очень плохо. В полночь включил было телевизор, решил посмотреть новости, но тотчас выключил: ничего хорошего все равно не увидишь. Часов до четырех утра я метался и ворочался, потом забылся, а в восемь встал и, невыспавшийся, поплелся на кухню готовить завтрак. И тут раздался телефонный звонок. В восемь утра в воскресенье! Разумеется, в такое время звонить могли только родственники. — Кто же это решился потревожить вас? — осведомился Дрейк. — Алекс, муж моей сестры Марджори. Он извинился, что звонит так рано, и спросил, который час. «Десять минут девятого», — ответил я, сверившись с часами. Алекс признался, что поругался с Мардж и хотел бы приехать ко мне. Я разрешил, и спустя десять минут он уже сидел у меня на кухне. А Мардж осталась дома одна… — Видимо, когда налетчики позвонили, она решила, что вернулся Алекс, и, не спрашивая ни о чем, открыла дверь, — подал голос Трамбулл. — Ведь замок не взломали? — Нет. — Восемь утра — не лучшее время для налета, — заметил Дрейк. — Им безразлично, который час, если нужны наркотики. — И что же произошло дальше? — спросил Дрейк. — Алекс жаловался на жену, а я убеждал его не принимать все так близко к сердцу. Думал, он успокоится и отправится восвояси, но тут телефон зазвонил снова. Это были полицейские. — А как они догадались, где Алекс? — удивленно спросил Холстед. — Они не догадались. Просто позвонили мне, как ее брату, и сообщили об убийстве. Мы с Алексом поехали опознавать труп… Алекс очень расстроился: ночью у них с Мардж вышла шумная ссора, соседи могли слышать. А в убийстве жены, как известно, первым делом подозревают мужа. Разумеется, я сообщил полицейским, что Алекс приехал ко мне двадцать минут девятого, и с тех пор мы не расставались. А убийство совершили в девять часов. — Откуда такая точность? — спросил Дрейк. — Соседи слышали шум, потом женский крик. Это произошло в девять утра. Полиция сняла с Алекса все подозрения, и он тотчас нализался до чертиков. Спустя неделю Алекс бросил работу: все казнил себя за то, что ушел из дома, и в конце концов совсем раскис. Вот и вся история. Снова воцарилось молчание. Наконец, Холстед проговорил: — Итак, мы исходим из предположения, что Мардж убили проникнувшие в квартиру наркоманы. |
