– Я считаю, что такие мужчины способны свести подобные вещи к чистой физиологии, – Себастьян потер сзади затекшую шею.

– Грубая страсть, – Эмма вздрогнула. Одним движением она сбросила покрывало с плеч.

Девушке было все равно, что она сидела перед Эндовером в одной ночной рубашке. Но ему было не все равно. Несмотря на то что одежда из толстого хлопка оставляла лишь робкие намеки на то, что под ней скрываются роскошные изгибы молодого тела, этого зрелища было достаточно, чтобы сердце маркиза бешено забилось. У него возникло странное и неприятное чувство, будто эта женщина была самым соблазнительным созданием на земле, даже будучи одетой в мешок.

Себастьян знал, что ему не следовало прикасаться к Эмме. Его страсть к ней тайно увернулась из-под контроля железной воли маркиза и ждала момента, чтобы вырваться наружу. Но Эмма выглядела такой одинокой, что Себастьян не смог совладать с искушением дотронуться до нее. Он наклонился вперед и провел кончиками пальцев по щеке девушки, где золотистый свет от свечей трепетал на бледной коже, казавшейся теплой и бархатной под рукой Эндовера. Маркиз ожидал, что она оттолкнет его. Он приготовился к тому, что ему придется столкнуться с презрением Эммы. Но ее реакция поразила Себастьяна еще больше. Губы девушки раскрылись, и тихий вздох сорвался с них. Маркиз отдернул руку, не желая рисковать.

– О, если бы я мог стереть жуткие воспоминания об этом дне из вашей памяти, – воскликнул он.

– Когда Холлингтон прикоснулся ко мне, то я поняла, насколько разными могут быть подобные вещи. Его прикосновение наполнило мою душу гневом и отвращением. А с вами не так…

Глава 21

Слова, что не были сказаны, дразнили Себастьяна. Он знал, что должен уклониться от этой темы. Но не мог.

– А со мной как? – спросил он.

Эмма поставила свой стакан на стол и встала со стула.

– Уже поздно, и мне пора уходить.

– А я думаю, что вы должны остаться, – маркиз схватил девушку, собиравшуюся уйти, за запястье.

– Если вы боитесь Холлингтона, то я могу оставить вам пистолет, – Эмма быстро облизнула пересохшие губы кончиком языка, отчего на них остался соблазнительно блестящий след.

– Мне нет дела до Холлингтона, – Себастьян отпустил ее руку и встал. – Хотя и должно быть. Но, когда вы рядом, мне кажется, что я не могу думать ни о чем, кроме того, как мне хочется заняться с вами любовью.

– Вы будете сожалеть о том дне, когда повстречались со мной, – Эмма отпрянула назад.

– Я мало о чем сожалею в жизни. Во-первых, я сожалею о том, что сказал это. Тогда я был разгневан, – маркиз бросил взгляд в сторону, боясь, как бы не потерять контроль над тем чудовищем, что бесилось в нем. – Я с детства учился сдерживать свои чувства и порывы. Я всегда думал, что человек должен сохранять ясность ума. А чувства этому мешают. А когда я с вами, то просто не могу обуздать их.

– Я понимаю, что это вас раздражает, но уверяю вас, что это неумышленно.

– Вам трудно в это поверить, но многие женщины, с которыми я был знаком, делали все, чтобы привлечь мое внимание. Они перебегали дорогу перед моей каретой, надеясь встретиться со мной. Они падали передо мной в обморок, надеясь, что я их поймаю. Я думал, что разгадал загадку женщины, и понял, что им нужно от меня. Но тут появились вы.

– Я не стала бы прибегать к столь глупым уловкам, чтобы привлечь внимание мужчины. Уверяю вас, я не стремлюсь замуж, – Эмма гордо подняла голову.

– Я прекрасно знаю о вашем отношении к браку.