– Ты знаешь, кто этот Гаэтан?

– Еще нет, – Себастьян улыбнулся, думая о том, как он насладится расправой с племянником. – Но я точно уверен в том, что Рэдберн будет очень рад сказать мне об этом.

– Думаю, да. Бернард вряд ли будет верен, если это неудобно для него. Ты доставишь ему большие неудобства, если найдешь.

– Я его найду.

– Конечно, найдешь. Бернард не так умен, чтобы долго скрываться, – Дора смотрела на квадратики света на полу возле ее ног. – Он причинил столько бед стольким людям. Но никому не нравится, когда такое поведение афишируется. Лучше разобраться с ним так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких.

– Он заслуживает более сурового наказания, чем шлепок по рукам.

– Да, он, конечно, заслуживает большего, – тетя Дора погладила Себастьяна по руке. – Я обдумываю, как лучше его наказать, да так, чтобы не втянуть мою семью в очередной скандал.

Себастьян подумал о своей матери и сестрах, о молодой жене и ее семье. Он знал по собственному опыту, сколько страданий могут причинить гадкие слухи. Маркиз не хотел отдавать свою семью на растерзание голодным волкам из высшего света.

– Наверное, вы правы, тетушка. Лучше разобраться с Рэдберном так, чтобы никто об этом не знал, кроме близких, – сказал он.

– Я знаю, что ты поступишь правильно, – тетя Дора улыбнулась племяннику.

Это было самое изысканное и соблазнительное неглиже. И, конечно, первое шелковое неглиже, которое довелось видеть Эмме. Оно ожидало ее, когда молодая маркиза вернулась к себе в комнату вечером. Неглиже лежало на постели рядом с тяжелым шелковым халатом и запиской от свекрови: «Я знала, что моему сыну нужна молодая девушка, чтобы зажечь огонь в его душе. Спасибо вам за то, что спасли моего сына от тоскливого существования».

Эмма посмотрела на свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Казалось, что женщина, смотревшая на нее из глубины зеркала, стояла посреди прозрачного облачка. Вышитое кружево обрамляло круглый вырез, открывавший ямочку на шее. Розовая атласная лента, протянутая сквозь небольшие отверстия, стягивала ткань под грудью. Эмма повертелась взад-вперед, наслаждаясь тем, как шелк скользил по ее животу и ногам, пробуждая желание. В спальне ее ожидал молодой супруг. Одна лишь мысль о том, что произойдет между ними, приводила Эмму в состояние возбуждения. Если бы не ложь, лежавшая на ней тяжким бременем, то сегодня была бы лучшая ночь в ее жизни.

– Трусиха, – прошептала Эмма. Эмма натянула на себя тяжелый шелковый халат, завязала пояс и приготовилась к встрече со своей судьбой. Может быть, и нечестно, но Эмма была намерена пустить в ход все уловки, чтобы смягчить гнев мужа, когда он узнает правду о том, чем зарабатывала на жизнь его супруга.

Себастьян сидел на краю большой кровати под балдахином и осторожно потирал свой бок. На нем был надет халат, его жена знала о том, что под одеждой скрыта глубокая рана, перевязанная белым льняным бинтом. Себастьян не заметил, что возле двери стояла Эмма. В этот момент гримаса боли, которую причиняла ему рана, исказила лицо маркиза. Весь день ему приходилось мужественно скрывать страдания. Но они прекратились, когда он увидел новобрачную.

Маркиз улыбнулся и посмотрел в ее глаза, полные любви. Он встал, когда Эмма вошла в комнату.

– Я начал думать, уж не застеснялась ли ты, дорогая? – ласково спросил он.

– А я начала думать о том, что это глупая идея.

– Глупая идея? – Себастьян удивленно поднял брови. – Это не то, что я надеялся услышать от моей жены в первую брачную ночь. Поздно передумывать.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.