На словах все казалось легко, но заговорить с Донией на деле... Айслинн так и не смогла набраться мужества. Дония ее спасла, но забыть, кто она такая, не удавалось.

Проводив Айслинн до дома, Сет вручил ей деньги.

— Поймаешь завтра такси.

Испытывая неловкость, деньги она все же взяла. У бабушки просить нельзя — сразу насторожится.

Спрятала их в карман.

— Зайдешь к нам?

Сет поднял сразу обе брови.

— Нет уж.

Поднимаясь по лестнице, Айслинн надеялась, что бабушка уже спит — сегодня вечером хотелось бы избежать ее все замечающего взгляда. Войдя в квартиру, она попыталась пройти мимо гостиной на цыпочках.

— Опять к обеду опоздала, Айслинн, — сказала бабушка, не отрывая глаз от экрана телевизора. — На улицах в такой час опасно.

— Знаю.

Она остановилась в дверях.

Бабушка сидела в своем любимом ярко-лиловом шезлонге, водрузив ноги на окантованный сталью журнальный столик. Очки для чтения на цепочке покоились на груди. Пусть старенькая, она была бодрее и здоровее многих своих сверстниц. И даже дома всегда выглядела так, чтобы «не краснеть» перед неожиданными гостями. Седые волосы уложены в узел на затылке или заплетены в косу, никаких халатов — строгого покроя юбка и блузка.

А саму ее строгой назвать было трудно. Необыкновенно умной и проницательной — это да.

— Как дела?

Самый обычный вопрос для любого, кто мог их услышать. «Постоянная осторожность — ключ к выживанию среди них». И только Айслинн различила в ее голосе чуть заметную тревогу. Подошла, поцеловала бабушку в щеку.

— Нормально, ба. Устала немножко.

Надо бы все рассказать... но не сейчас. Бабушка и так забеспокоилась. Уставилась на цепочку, выданную Сетом.

— Новая сталь?

Айслинн заколебалась.

Обо всем рассказывать, пожалуй, не стоит. Намерения подойти к фэйри и прямо спросить, чего они хотят, бабушка не поймет и не одобрит. Ее кредо — «таись и отводи глаза».

— Айслинн.

Бабушка прибавила громкость телевизора, взяла листок бумаги. Написала на нем: «Они тебе что-то сделали? Обидели?» Протянула внучке.

— Нет.

Бабушка с суровым видом ткнула пальцем в бумагу.

Айслинн со вздохом взяла ручку и, пристроив листок на журнальном столике, написала: «Ходят за мной, двое».

Бабушка беззвучно задохнулась. Выхватила ручку.

«Звоню в школу, заполняю документы на домашнее обучение и...»

— Нет, пожалуйста, — прошептала Айслинн. Остановила ее руку, написала сама: «Не знаю, что им нужно, но прятаться не хочу». И сказала вслух: — Пожалуйста. Я попробую понять. И буду очень осторожна.

Бабушка смотрела на нее так пристально, словно хотела прочесть мысли.

Айслинн попыталась успокоить ее взглядом и улыбкой.

Тогда бабушка написала: «Держись от них как можно дальше. Помни правила».

Айслинн кивнула. Обычно она от бабушки ничего не скрывала. Но сейчас не желала признаваться, что хочет сама поговорить с фэйри, и рассказывать о предпринятых Сетом поисках. Бабушка была убеждена, что любых контактов с волшебным народом надо избегать. Айслинн теперь так не считала. По правде говоря, не считала и раньше.

— Я буду осторожна, — повторила она. — Все понимаю.

Бабушка нахмурилась.

— Держи телефон в кармане. Чтобы я всегда могла тебя найти.

— Хорошо, ба.

— И оставь мне свое расписание, на случай... — Голос бабушки дрогнул. Она снова схватилась за ручку. Написала: «Даю тебе несколько дней. Может, отвяжутся. И никаких глупостей». Потом разорвала листок на мелкие клочки. — Ступай на кухню. Поешь. Тебе нужны силы.

— Конечно. — Айслинн коротко сжала ее руку.