Открыла ей Айслинн, и Дония не без труда сохранила невозмутимое выражение лица. Судя по потерянному виду девушки, о случившемся на ярмарке она помнила гораздо меньше, чем Кинан. Тот признался, что попал под влияние момента, увлекся весельем и танцами и позволил Айслинн выпить слишком много летнего вина. Это так на него похоже — легко верить, легко радоваться...

Айслинн выглядела ужасно.

Смертный юноша Сет стоял рядом и держал ее за руку. На Донию он взглянул устало и зло.

— Что тебе нужно?

Айслинн широко раскрыла глаза.

— Сет...

— Ничего, Эш, все нормально. — Дония улыбнулась.

Как ни желала она удачи Кинану, но состояние Сета поняла и поневоле почувствовала к нему уважение. Смертный противостоял королю Лета, великому искусителю. И за руку Айслинн сейчас держал именно он.

— Немного поболтать хотела, — добавила Дония.

Сэрис подкралась ближе, хлопнула крыльями — словно могла напугать этим зимнюю деву.

— Может, прогуляемся? — Дония оглянулась и выдохнула в Сэрис струю холода, не слишком сильного, а так — чтобы не забывалась.

Сэрис взвизгнула и попятилась.

Дония только собралась улыбнуться — мелочь, а приятно. Как вдруг сообразила, что Айслинн подпрыгнула, когда раздался визг Сэрис.

Сет не шелохнулся. Стало быть, ничего не слышал. Как и все смертные, у которых только голова начинает болеть, когда фэйри поблизости поднимают галдеж.

За спиной Донии послышались удивленные восклицания. Реакцию Айслинн заметили и остальные.

Дония посмотрела ей в глаза.

— Ты видишь нас.

Айслинн кивнула.

Летние девы разинули рты. Сэрис затряслась и спряталась за спину рябинника.

— Вижу. Повезло мне, — добавила Айслинн мученическим голосом, под стать всему ее виду. — Войти можешь? Или для тебя тут многовато железа?

Дония улыбнулась. Еще и бравирует...

— Я бы лучше прогулялась.

Айслинн кивнула снова и обратилась к ближайшему рябиннику:

— Кинан уже знает. Теперь узнала и Дония... если надо поставить в известность кого-то еще, поторопись. Имеешь шанс выслужиться.

Дония вздрогнула. Нет, это не бравада — отчаяние. Из девочки может выйти достойная пара Кинану.

И не успел никто рта раскрыть, как Дония сама стремительно подошла к рябиннику.

— Бейра узнает — я тебя найду. Если верность Кинану не запечатает тебе уста, их запечатаю я.

Потом перевела взгляд на Сэрис и смотрела на нее, пока та не прорычала:

— Короля Лета я не предам.

— Хорошо, — кивнула Дония.

Повернулась к Айслинн.

Подождала, пока Сэрис не прекратит возмущенно хлопать крыльями, и спросила:

— Рассказать тебе о непостоянстве Кинана, о его сладострастии, о том, как глупо верить ему?

Айслинн, побледнев еще сильнее, отвела глаза.

— Кажется, я уже знаю.

Дония обратилась к Сету:

— Хоть ты и не ее парень, как ты утверждаешь, но ты ей нужен. Хочешь поговорить о травах?

— Погоди. — Сет втянул Айслинн обратно в дом и закрыл перед Донией дверь.

В ожидании их неизбежного согласия Дония одарила летних дев самой холодной из своих улыбок. Надеялась, что этого хватит. Она ненавидела игру, в которую вынуждена была играть.

Поскольку дала клятву.

Сэрис зашипела на нее из-за спины рябинника.

А самая молодая из летних дев, Трэйси, подошла к Донии гораздо ближе, чем осмеливались другие, и спросила:

— Почему ты это делаешь? Ведь он по-прежнему тебя любит. Как ты можешь с ним так поступать?

Она была искренне озадачена, на ее личике появилось знакомое плаксивое выражение. Эту девушку Дония в свое время отговаривала от риска с особым усердием. Тонкая, как тростинка, с тихим, слабеньким голоском, Трэйси казалась слишком хрупкой и нежной, слишком бестолковой и для зимней девы, и для королевы Лета.