— Должно быть, это бесценная вещь, — выдохнул я благоговейно.

— Для коллекционера — да, — согласилась она.

— Поверит ли Гроссман, что ты хочешь его продать?

— Поверит, — самоуверенно сказала Грета. — Коллекционер поверит всему, дай только надежду, что в его руки может попасть такая вещь, как колье Эмерсона.

— Ну что ж, чудесно, — ответил я. — Ты попадешь в дом, а как же я?

— Очень просто, — хмыкнула она. — Ты въедешь с шиком, в багажнике моей машины. Я оставлю ее перед гроссмановским дворцом, а остальное — твое дело.

— Особенно если ты забудешь отпереть багажник.

Она бросила взгляд на стенные часы — две тонкие изящные стрелки без всяких видимых признаков крепления:

— Сейчас еще не очень поздно, я ему позвоню.

— Тебе это, видимо, доставляет огромное удовольствие, — подозрительно сказал я.

— Таких развлечений у меня не было с того дня, как однажды на работе я прикинулась, что хочу соблазнить Дугласа Лейна. — Она хихикнула при воспоминании об этом. — Он потерял сознание!

— Если б он знал, чего лишился, — заметил я.

Я внимательно наблюдал, как она прошла через комнату к телефону с той кошачьей грацией, с какой тигрица подкрадывается к тигру, набрала номер и через мгновение произнесла в трубку:

— Это Грета Уэринг. Могу я поговорить с мистером Уолкером? Скажите ему, пожалуйста, что это срочно. — Ухмыльнувшись в мою сторону, она подмигнула правым глазом. — Мистер Уолкер? — Голос ее был деловым, но дружеским. — Это Грета Уэринг. Простите, что беспокою вас в такое время, но речь идет о колье Эмерсона… Да-да, я не оговорилась, Эмерсона… Не буду занимать вас подробностями, в общем, мне срочно нужна большая сумма наличными, поэтому я продаю колье. Чувства, конечно, вещь прекрасная, но до определенного момента. Пять минут назад я через этот момент прошла. Бриллианты, лежащие мертвым грузом в сейфе, не представляют ценности… Да, я собираюсь продать колье и, естественно, первым делом подумала о вас. Я, конечно, без труда могла бы продать его кому угодно, но наше давнее знакомство и сотрудничество…

Даже сидя на другом конце комнаты, я мог слышать журчание голоса Уолкера. Грета широко зевнула. Когда Уолкер наконец иссяк, она сказала:

— Я могла бы привезти колье сегодня. Мистер Гроссман посмотрит его и назовет свою цену, если оно его заинтересует… Нет, спасибо, мистер Уолкер, я не боюсь. Кому придет в голову, что я везу колье? Да. Хорошо, я буду у вас примерно через полчаса. — Она повесила трубку и опять улыбнулась мне: — Ну что? Видел? Никаких проблем! Слышал, как он пускал слюни?

— Ты ведь не собираешься и в самом деле продавать колье?

— Конечно нет. В конце концов я откажусь от его предложений. Но сегодня вечером скажу, что мне нужно двадцать четыре часа, чтобы все хорошенько обдумать.

— Грета, ты просто гений! — почтительно проговорил я.

— За это, — она присела в реверансе, и брюки ее натянулись так, что готовы были лопнуть, — тебе придется еще раз меня поцеловать.

Следующие пять минут были потрачены на поцелуй. Потом она схватила футляр и стала отбиваться, пинками и толчками отгоняя меня всякий раз, как я приближался.

— Если мы не отправимся сейчас же, Эл, — сказала она мягко, — то не попадем туда никогда!

— Ты права, — сдался я. — Но почему преступление вечно сопутствует любви и мешает ей?

— Одна любовь, без преступления, не доставляет никакого удовольствия, — серьезно ответила она.