Я впервые с благодарностью за женскую солидарность посмотрела на нее. Везет же бабам, такого мужика отхватить!

— Надо мчаться в Зареченск, узнавать на месте все обстоятельства гибели Ирины и похищения Оксаны. Времени остается все меньше и меньше. — Я автоматически взглянула на часы.

По телу Натальи Сергеевны прошла невольная дрожь. Она будто вся съежилась. Неподдельный страх проступил на ее лице, и мне стало жаль эту, несомненно, любящую профессора женщину.

— Наталья Сергеевна, не надо паниковать раньше времени. Мне кажется, никто не собирается убивать Оксану или вашего супруга, по крайней мере, сразу. Боюсь, тут другое: профессор нужен им по его прямой специальности.

Все сидящие в гостиной одновременно посмотрели на Полежаева. Мне же стало интересно: чем он там занимается в своем техническом университете?

После довольно длительного молчания жена Полежаева спросила:

— Татьяна Александровна, Таня — можно вас так называть?

— Конечно! — Я кивнула.

— Помогите нам. Есть еще выход из этой ситуации? Ну, такой, чтобы Иннокентию не ехать? — На его жене был домашний халатик, и я вдруг увидела, как ее руки покрылись гусиной кожей, что свидетельствовало о крайней степени волнения женщины. — Понимаете, Таня, с одной стороны, надо сохранить жизнь Оксаны, а с другой — я очень боюсь за мужа. Нельзя же допустить, чтобы дети остались без отца, верно? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Верно, Наталья Сергеевна, верно! Но вы уже слышали, почему мы не можем обратиться в милицию или ФСБ. Я не уверена, что похитившие Оксану изверги блефуют. Если бы не смерть Ирины, можно было бы посчитать это обыкновенным шантажом. А теперь… — я помолчала, — не брать Иннокентия Михайловича с собой в Зареченск… В принципе это возможно, я и сама постараюсь найти путь к бандитам, но на карту поставлена жизнь Оксаны. Возможно, в ходе предстоящей операции и в самом деле понадобится выход на сцену отца ребенка. — Я пожала плечами. — Решайте, в конце концов, дело ваше.

— Рисковать жизнью Оксаны мы не станем. Я хочу, чтобы у нас была дочь. — Именно эту фразу, как ни странно, произнесла после небольшой паузы Наталья Сергеевна.

Профессор посмотрел на жену таким выразительным взглядом, что я поняла: вспыхнувшее было во мне чувство к Полежаеву надо выжигать каленым железом. Мне не под силу разбить их семью.

— Давайте сообща обговорим детали предстоящей поездки. Карта России у вас есть?

С дивана поднялся Вадим и через минуту вернулся в гостиную с подробной российской картой. Столик был занят чашками с чаем, пришлось положить ее прямо на палас. Все склонились над картой.

— До Зареченска около пятисот километров на северо-восток. Если мы выезжаем завтра на рассвете, к полудню будем там. Вторник — тринадцатое. На все расследование нам полвторника и еще три дня. Док, вы водите машину?

— Конечно! — Профессор был немногословен.

— Это уже лучше. Поведем по очереди, — рассуждала я вслух. — Безусловно, я привыкла к своей «девятке», но лучше воспользуемся другой, по номерам преступники легко определят хозяина, и комбинация со мной может быть засвечена с ходу. У вас какая машина?

— Темно-вишневая «восьмерка», — ответил Полежаев.

— «Восьмерка», «восьмерочка»… — Я пыталась решить, стоит ли воспользоваться машиной профессора. — Нет, и ваша не годится, ее наверняка сразу поведут в Зареченске.

— Инна, а если воспользоваться Катиной машиной? — неожиданно предложила Наталья Сергеевна.