Поскольку делать было нечего, Пита исподтишка следила за Вентвортом. Его хмурый вид, искривленные в недовольной усмешке губы, похоже, не сулили ей ничего хорошего. Мало того, прямой нос и надменное выражение лица придавали ему сходство с римской статуей. Впрочем, ресницы у него были длинными и густыми, словно у женщины.

Она уже заметила, что одевается он с особым тщанием, в отличие от Майкла — тот относился к одежде с известным пренебрежением, считая подходящим для всех случаев нарядом какой-нибудь поношенный спортивный жакет и старые вельветовые брюки. И что же должен думать этот владелец роскошного лимузина о ее линялом платье? Может быть, то неодобрение, которое читалось в его взгляде, и вызвано ее шокирующим видом? Скорее всего!

В общем, Пита не выдержала и робко произнесла:

— Простите, если… если я не оправдала ваших ожиданий. Наверное, мое появление стало для вас… неприятной неожиданностью?

Бросив на нее быстрый взгляд, он только усмехнулся:

— В любом случае меня это не очень огорчило. Возможно, я и сам виноват в том, что ожидал большего.

— То есть в том, что Майк не сообщил вам, что я не его дочь?

— Он просто сообщил мне, что женат и у него есть дочь. С моей стороны было естественно предположить, что дочь у него родная, не так ли?

— Конечно. — Она закусила губу.

— Я ожидал увидеть ребенка, а вы оказались молодой женщиной. Это просто затрудняет положение, вот и все.

— Да, пожалуй. В общем, я вовсе… не подхожу вам, вы надеялись на другое?

— Говоря откровенно, — ответил Вентворт ледяным тоном, и выражение его лица стало непроницаемым, — я не представляю, каким образом вы могли бы вписаться в мой отлаженный холостяцкий быт.

Последняя фраза поразила Питу. Конечно, она знала, что Джеффри холостяк, но как-то не задумывалась над этим. Естественно, ей, молодой незамужней женщине, не пристало жить у него в доме, репутация, знаете ли, и все такое… Но что же тогда делать?

— Не огорчайтесь. — Вентворт снова бросил на нее быстрый взгляд, и тон его стал как будто мягче (может быть, от осознания того, что она сейчас испытывает страшное смятение?). — Мне бы не хотелось, чтобы вы так переживали. Мы обязательно найдем приемлемое решение проблемы. А пока, вместо того чтобы поручать вас заботам своего надежного друга, имеющего большой опыт обращения с детьми, я предлагаю вам переночевать в гостинице. Вряд ли было бы convenable, как выражаются у вас во Франции, отвези я вас к себе в Темпль. Утром же я отправлю вас в «Грейледиз», под присмотр своей экономки миссис Беннет.

Пита не раз слышала о ней от Майка, поскольку именно она была его няней, и ей сразу же стало легче.

— Неужели это та самая миссис Беннет?.. — спросила она.

— Да. Она — часть «Грейледиз» и почти такая же древняя, как наш дом.

— Кажется, вашему дому уже больше ста лет?

— Я не совсем точно выразился: миссис Беннет под семьдесят, а дому — около семисот лет.

— Вот здорово! — восторженно воскликнула Пита. — Обожаю старинные дома. Во Франции их полно, но они совсем не такие, как английские поместья. А Майк очень любил свой старый дом, много рассказывал о нем, и я наверняка узнала бы его с первого взгляда. Если только мне доведется его когда-нибудь увидеть, — тотчас поправилась она, вовсе не желая, чтобы у слушателя сложилось превратное впечатление. — Я представляю, как выглядит парк, представляю развалины старой обители… И я знаю, что на лугах пасутся тучные коровы. Майк почему-то их очень любил… — Пита вдруг осеклась, снова ощутив настороженность своего спутника.