У Питы и Ринальдо оказалось много общего. Оба любили музеи, картинные галереи, разные древности. Пита знала много такого, о чем Элен никогда не слышала. Общение с отчимом Майклом Вентвортом во время странствий по континенту сильно обогатило Питу и расширило ее кругозор. Может быть, в школах она узнала не так уж много, но благодаря Майклу теперь чувствовала себя весьма уверенно в обществе такого человека, как Ринальдо Ференци, интересы которого Элен разделяла с трудом. Нет, конечно, миссис Рамбольд была прекрасной хозяйкой салонов, владела искусством вести легкую и приятную беседу, быстро соображала и отличалась находчивостью, остроумием, загадочностью, равнодушием или обольстительной красотой в зависимости от настроения. Однако та сторона натуры Ринальдо, которая тяготела к искусству и выходила за привычные для Элен рамки, раздражала ее. Особенно потому, что для Питы — просто девчонки по сравнению с Элен — этот мир был доступен и она могла свободно и без всякого притворства разделить с Ференци его увлечение. Ответная реакция графа вызывала у миссис Рамбольд нечто большее, чем просто раздражение.

Поэтому Элен не знала, как ей реагировать, когда, приехав из Рима, на вилле появился Джеффри Вентворт. В душе она злилась, что Джеффри смотрит на Питу как на свою подопечную, хотя она ему никто: злилась, что уже второй из тех двоих, которых она считала самыми надежными мужчинами, обращает внимание на какую-то девчонку, в которой нет ничего особенного, кроме того, что она совсем не похожа на других девушек ее возраста. Пита чем-то напоминала тех, кого изображали на старинных полотнах.

Вентворт был не в лучшем расположении духа, так как, справляясь о Пите, он попал к Элен, которая и сообщила ему, что Пита проводит время в белом мраморном павильоне в обществе хозяина. Туда она и проводила гостя. Пита возлежала в шезлонге и, поскольку дул прохладный ветерок, была в джемпере лимонного цвета поверх белого платья, а ноги укутала пледом. На щеках девушки играл здоровый румянец, а глаза не казались такими запавшими, как прежде. Она с интересом слушала графа, который держал в руках раскрытую книгу, но смотрел на девушку.

Услышав стук высоких каблуков миссис Рамбольд, Пита подняла голову, и вдруг выражение лица ее изменилось, что, конечно, не укрылось от Элен. Пита невольно рванулась вперед, как будто хотела вскочить.

— Джеффри! — воскликнула она.

Впервые Пита назвала его просто по имени. Прежде она обращалась к нему официально — «мистер Вентворт», ведь они, строго говоря, даже не были родственниками; или же, когда такое обращение ей казалось слишком громоздким, не называла его никак. Теперь же Пита произнесла его имя и так обрадовалась, что даже граф Ференци бросил на нее слегка удивленный взгляд. Лицо самого Вентворта сразу же прояснилось.

— Привет, Пита. — Он тотчас положил ей руку на плечо, чтобы не дать ей подняться. — Похоже, вы снова обрели прежний облик, так что я едва верю своим глазам! — И не успела она что-либо сказать, как Вентворт повернулся к графу: — Очень мило с вашей стороны предоставить Пите приют, хотя я не ожидал, что она так скоро покинет монастырь. Однако я в ближайшее же время подумаю о ее дальнейшей судьбе.

— Конечно, если считаете это необходимым, — ответил граф, с любопытством глядя на Джеффри. — Пока же я рад принимать ее как свою гостью.

— И конечно, ей повезло, что она находится в таком замечательном месте, — отозвался Вентворт уже менее любезным тоном, после того как оглядел сад. Усевшись в кресло, он раскурил сигарету, предложенную хозяином, после чего объяснил, что задержался в Риме дольше, чем предполагал, и снова заметил, что Пита выглядит гораздо лучше.