- Что ты, блядь, делаешь?! - Свечников сделал шаг вперед.

Кожеед снял с себя грязный белый халат и бросил себе под ноги, за халатом полетели синие штаны. Он остался в черных носках и в белых семейниках в цветочек. “Трусы он что, тоже с медика снял?”, подумал Денис. Бррр.

- Друзья, - заговорил Кожеед торжественно, с пафосом: - сложно поверить, но перед вами – самый настоящий аристократ духа. Человек, которого должны изучать светила науки и писать о нем свои диссертации.

Стоя на столе, Кожеед начал расстегивать синюю рубашку.

- Слушай, но ты же не псих, – сказал Свечников. - Ты обычный живодер. Таких надо стрелять как бешеных собак, а не изучать.

- Обычный? Я?! – наигранно обиделся Кожеед. - Это уже наглость!

- Ты просто заставлял людей калечить себя. И все.

- Я – художник! – закричал Кожеед. – Настоящий! А не такой, что пердит краской на холст и продает это за миллионы! Я раскрываю людей! Буквально! Когда-нибудь про меня напишут книгу! Десятки книг!

- Не успеют.

Кожеед, наконец, избавился от рубашки. Стянул белую футболку, бросил на стол и повернулся к ребятам спиной.

Женя испуганно вскрикнула. Аня охнула.

Спина Кожееда была покрыта старыми уродливыми шрамами, они, извиваясь, шли от затылка до ягодиц. Дениса передернуло. Сложно представить, что обычный человек мог выжить после таких издевательств. На ягодицах, поверх выпирающих рубцов, была набита синяя уродливая татуировка. “Кочегар с лопатой, рядом гора угля”. Она выглядывала из-под резинки трусов.

- Конечно, напишут! – Кожеед повернулся к ним лицом. - Людям же будет интересно, как мне удалось выжить в тюрьме.

Денис, увидев татуировку “кочегар”, невольно усмехнулся, что не ускользнуло от взгляда убийцы. Кожеед накинул белый халат поверх голого тела, спрыгнул со стола. Вытащил из нагрудного кармана ручку, клочок бумаги и быстро что-то написал. Положил бумажку на стол и хлопнул ладонью. Мол, все здесь.

Свечников стоял, не шевелясь. Только щека подергивалась, глаза у него были — как у человека, что под палящим пересек пустыню. И теперь душу продаст за глоток воды. Решившись, Свечников вынул из пистолета магазин и сунул в карман. Затем выщелкнув из ствола патрон, положил пистолет на пол. У ребят вырвался вздох удивления. Женя и Аня переглянулись.

- Он что, совсем, что ли… - ошарашено произнес Степыч.

Свечников, не обращая внимания на ребят, подошел к столу и взял лист бумаги. Пробежал глазами. Поднял голову, голос его был жестким, как лист жести:

- Тут не указана широта.

- Ты мне тоже пистолет без патронов отдал, - Кожеед улыбнулся.

Свечников сжал кулаки и медленно двинулся к убийце.

- Чего ты распереживался? – заговорил Кожеед. - Читал «Дети капитана Гранта»? Там в конце книги отца нашли, и ты свою жену найдешь.

Свечников в ярости метнулся к врачу, но тот молниеносным движением, словно фокусник, выхватил и зажег зажигалку.

- Опа!

Свечников посмотрел себе под ноги и прорычал. Он стоял в луже бензина. Отступил назад, осторожно поднимая ноги в форменных ботинках.

- Не сгоришь, так я тебя обугленного вытащу и запытаю. Все мне расскажешь!

Маньяк помахал огоньком, точно машинист, провожающий поезда. Когда он убедился, что Свечников до него не дотянется, Кожеед убрал зажигалку и вытащил из кармана скальпель.

- Пыталка еще не выросла, - бросил он. - И что ты сможешь узнать у человека без языка? А?

Кожеед высунул язык. Затем резким движением скальпеля сделал надрез. Ребята, как завороженные, смотрели на текущую по его подбородку кровь. Кожеед поднял скальпель, словно дирижер свой смычок, и…

- Стой! Хватит! – закричал Свечников. - Сука, остановись.

Внезапно все тело полицейского обмякло.