|
Неожиданно у него проявился сыщицкий талант. Очень коммуникабельный, умный, любящий изображать человека недалекого, он и училище, и высшую школу милиции окончил середнячком, был направлен опером в райотдел, но вскоре его перевели в МУР. В «конторе» ему сильно «повезло»: назначили Станислава в отдел Орлова, а старшим группы стал у Крячко именно Гуров. Станислав был уже солидным оперативником, и Орлов его брал на должность старшего группы, но в момент перевода вакансий в отделе не было, сказали, послужи у Гурова, а как только, так сразу… Но Гурову Станислав не понравился, чувствовалось, парень рвется вверх, и старший ему шлагбаум перекрыл. Старший опер в МУРе – фигура невеликая, но Гуров был в «авторитете». С ним пытались говорить и Орлов, который сам поначалу Гурова не обожал – больно самостоятелен, и ныне покойный генерал Турилин. Тот еще сопливого лейтенанта перевел из провинции в Москву, считал себя для мальчишки незыблемым авторитетом, но рядовой опер неожиданно показал генералу зубы:
– Константин Константинович, вопрос о должности Крячко кадры должны согласовывать с начальником отдела. Если вас интересует моя личная точка зрения, то из Станислава может вырасти классный опер. Если бы не было вас и подполковника Орлова, то не существовало бы и Гурова. Станиславу следует полгодика подождать. – А сегодня капитан Гуров отличный опер? – спросил раздраженно генерал. – Качественный, иначе бы вы, Константин Константинович, сейчас со мной и не разговаривали. – Нахал! Уйди с глаз. Но происходило это больше двадцати лет назад. Сегодня Гуров и Крячко – полковники главка, «важняки», лучшие друзья, и вспоминают прошлые годы с умилением, как вспоминают однокашники совместные прогулы и другие школьные каверзы. Гуров – блестящий ведущий, Станислав – безукоризненный второй номер, способный неожиданно взять инициативу на себя. Он понимал уникальные способности друга, не ревновал к его славе, но знал и недостатки Гурова, по мере сил старался его уберечь. Кроме того, Станислав порой разыгрывая из себя простачка, в быту был мудрее друга, и что самое главное – если Станислав переставал шутить и говорил серьезно, начальник морщился, но подчиненного слушался: «Здесь твоя грядка, тебе виднее». После, в общем то, безрезультатного совещания у Орлова четверо оперативников собрались в кабинете Гурова и Крячко, где имелся еще третий ничейный стол, который стоял у стены слева от входа, и его занимали поочередно Нестеренко и Котов. – Ну вот и все, – Гуров вышел из за стола, привычно закурил. – Все ясно, мы ядро группы. Людей нам дадут, сколько требуется, рассчитывать мы должны только на себя. Мотивы? – Извини, лучше начать с характеристик киллеров, – сказал Станислав. – Говори, – Гуров кивнул. – Очень высокий класс. Предел. – Станислав взял лист бумаги, начал чертить. – Как стояли? Не стационарная засада, движущиеся стрелки, огонь вели на ходу, из пистолетов «ТТ», знаете, как это просто. Сделали по два выстрела, только в голову, все попали в цель. – Там расстояние семь девять метров, – возразил Нестеренко. – В августе вечером на данной улице практически темно, – парировал Крячко. – Не имелось другого решения? В сорока метрах от места нападения расположено здание РУВД. Правда, оно административное, оперативной службы не имеет. Однако могла подъехать машина. Друзья, я живу в соседнем доме, еще двадцать метров – и Ленинградское шоссе. Улица Адмирала Макарова малолюдна, полковник Сотин живет на Выборгской. Я знаю там каждый мусорный ящик, даже тот, за которым, видимо, находился один из убийц. Я тоже мог подъехать с минуты на минуту. Вывод: действовали высококлассные стрелки, ликвидация была крайне необходима, исполнители находились в цейтноте. |
