Пальцы девушки сложились в какую-то фигуру — и я на автомате вскинул щит, который было убрал, едва Надя прекратила раскалывать камни на полке.

Заметив мои скрещенные пальцы, Морозова презрительно усмехнулась и демонстративно расслабила свои.

— Что, испугался? — хмыкнула она. — Знает кошка, чье мясо съела! Не бойся, бить не стану. Зачем пришел?

— Задать пару вопросов, — в тон ей ответил я, на ходу меняя планы с миролюбивых на жесткие. Чувствует она, блин! Что ж, если на то пошло, я тоже успел кое-что почувствовать — на своей собственной шкуре!

— И о чем же? — прищурилась девушка.

— Ты знаешь о чем. Вернее, о ком.

— Откуда? — на миг, вроде бы, потупившись, но немедленно снова подняв глаза на меня, пожала она плечами.

— От верблюда, — холодно бросил я и, узрев в Надином взгляде искреннее непонимание, перешел прямиком к сути. — Ты же была в курсе, что Сергей Казимирович жив?

— Что?! — попыталась изобразить изумление Морозова — вышло это у нее, надо признать, почти правдоподобно — разве что, может быть, самую малость с перебором.

— Ты была в курсе, — это был уже не вопрос — как и недавно у Нади насчет Воронцовой. Оставалось только добавить: «Я это чувствую!»

— Нет, — решительно заявила девушка. — Что за чушь вообще?! — воскликнула она, переигрывая уже заметно. — Сергей Казимирович ушел в Пустоту!

— Ага, ушел, — кивнул я. — Предварительно переговорив на смертном одре с тобой. О чем там шла речь, кстати? О том, как сподручнее инсценировать его смерть, а потом подставить меня?

— При чем тут ты?!

— То есть, насчет инсценировки возражений нет?

— Я не это имела в виду, — смешалась Морозова.

— А я — это. Признайся, ты с самого начала обо всем знала! И что Огинский вовсе не погиб, и об их с Романовым планах по организации провокации в Петрополисе! И о том, что первой жертвой этой провокации должен был стать я! И стал бы, не помоги мне в бою Милана с Тоётоми и не окажись у меня под четыре тысячи мерлинов маны!

— Сколько?! — вот теперь Надино удивление было совершенно непритворным.

— Сколько надо! Ликвидировать пробой хватило! Но вы с опекуном на это не рассчитывали, да?

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — запоздало взяв себя в руки, с каменным лицом заявила моя собеседница. — Но откуда бы тебе ни стало известно насчет Сергея Казимировича, не советую об этом болтать! То, что он жив, является государственной тайной! Это была секретная специальная операция III Отделения! Меня им пришлось в нее посвятить, но тебе о ней знать не положено! А насчет провокации и подставы — что за дикие фантазии?!

— Такая спецоперация, что теперь половина московской экспедиции, в ней участвовавшей, арестована!

— Да, я слышала, — кивнула Морозова. — Так, может быть, в этом и была цель Сергея Казимировича? — предположила она — как мне показалось, все же с сомнением. — Выявить в жандармских рядах злодеев?

— Нет, — мотнул я головой. — Цель была куда круче — устроить пробой в императорском дворце! Программа максимум — цареубийство, программа минимум — спровоцировать правительственный кризис и вернуть должность Главы Кабинета министров Всеволоду Романову. А то, что попутно погибнет новоиспеченный кадет Владимир Огинский-Зотов со товарищи… Так лес рубят — щепки летят! Скажешь, не знала этого? — со злостью бросил я в лицо девушке.

— Нет… — решительно мотнула она головой. — Не знала — и не верю!

— А я не верю тебе! — уже вовсе не сдержавшись, взорвался я.