– А вы перепишите литературу, – посоветовал Бишоп.

– Видимо, придется. Причем по нескольким причинам. Я просто не понимаю, чем вызвана эта кома. Медицинских показаний для нее нет.

Бен положил конец их бесполезному спору:

– Итак, вы понятия не имеете, что с ней происходит на самом деле? Вы это пытаетесь нам объяснить?

– Я знаю, что она в коме, но не знаю, чем это вызвано. Я не знаю, как долго это будет продолжаться. Она может выйти из этого состояния так же внезапно, как в него впала. – Доктор Роудз беспомощно пожал плечами. – Я сожалею. Мы не волшебники, и наши возможности не беспредельны. – Он перевел взгляд с одного мужчины на другого, тяжело вздохнул и вышел из палаты.

– Она не выздоровеет сама собой, – сказал Бишоп.

– Вы были ее проводником, – резко напомнил Бен. – Почему вы ее отпустили?

– Если бы я ее отпустил, она сейчас была бы мертва, – спокойно, почти мягко возразил Бишоп.

Бен протянул руку и нежно коснулся щеки Кэсси, напряженно вглядываясь в ее лицо. Оно было неподвижно, как у мертвой. И оставалось таким всю неделю, все бесконечно долгие часы, что он провел у ее постели.

– Что, черт побери, произошло? – спросил он грубо.

– Я вам уже говорил. Она оказалась в западне – в мозгу у этого маньяка, когда он умер. Она была не настолько сильна, чтобы вырваться на волю, вовремя ускользнуть... Ее накрыло обратной волной телепатической энергии.

– И где же она сейчас?

– Где-то посредине.

У Бена вырвался горький смешок.

– Посредине. Боже, какая ценная информация!

– Вы спросили – я ответил, – пожал плечами Бишоп.

– Слушайте, если вы собираетесь стоять тут, как индийский гуру, и изрекать премудрости, скажите по крайней мере что-нибудь такое, что помогло бы мне вернуть ее назад.

– Ладно. Если хотите вернуть ее назад, отправляйтесь за ней.

– Каким образом? Я же не телепат!

Бишоп пожал плечами и отошел от окна к двери.

– Тогда она пропала. Закажите поминальную службу по Кэсси и продолжайте жить своей жизнью.

– Ублюдок!

У двери агент обернулся и в последний раз бросил пристальный взгляд на Бена.

– Вы единственный, кого она подпустила близко к себе за последние десять лет. Единственный, кто связан с ней буквально плотью и кровью. И вы единственный, кто может вернуть ее назад.

С этими словами он вышел за дверь.

Бен поглядел ему вслед, потом снова перевел взгляд на бледное неподвижное лицо Кэсси. Он наконец начал понемногу привыкать к снежно-белой пряди в черных волосах у нее над левым виском, но ее полная неподвижность буквально убивала его.

Он пытался разговаривать с ней, пытался звать ее, – она не откликалась. Он наблюдал, как Роудз и бригада врачей испытывают различные методы, пытаясь вывести ее из этого состояния, но все было безуспешно. Ее сердце билось. Она дышала. По словам озадаченного доктора, ее мозг продолжал действовать.

Но ее здесь не было.

«Единственный, кто связан с ней буквально плотью и кровью...»

Что это должно было означать? Они были связаны друг с другом, потому что были любовниками? Бену хотелось бы так думать. Но за всю эту бесконечную неделю, пока он сидел здесь и смотрел на нее, разговаривал с ней, пытался достучаться до нее, ему не удалось добиться никакого ответа.

Седая прядь в волосах Кэсси заставила его вспомнить о ее тетке, и он в отчаянии начал перечитывать дневники Александры Мелтон в поисках чего-то такого, что могло бы помочь ему вернуть Кэсси. В дневниках обнаружилось много неожиданного и поразительного, включая сведения о том, что Александра оставила для своей племянницы предупреждение: держаться от него подальше или погибнуть.

Кэсси этим предупреждением явно пренебрегла.