С таким отношением Кэсси явно приходилось сталкиваться и раньше.

– Извините, шериф, как мне ни жаль, я не могу просто повернуть выключатель или произнести волшебные слова, чтобы забраться в голову этого ублюдка и подслушать для вас его мысли. – С тяжелым вздохом она добавила: – Если он опять убьет, возможно, я сумею вновь вступить в контакт. Убийцы, подобные этому, склонны все больше накручивать себя и возбуждаться по мере того, как растет обуревающая их жажда убийства. Такие сильные эмоции распространяются очень далеко. А сейчас... сейчас у него, наверное, период спада. Он очень спокоен, утомлен. Его мозг затих, совсем не посылает сигналов. А без физического контакта я не могу с ним связаться.

Бен бросил взгляд на Мэтта, но ничего не сказал. Наступило короткое молчание, затем шериф мрачно проговорил:

– "Период спада"? Вот на таком жаргоне выражаются парни из школы поведенческих наук в Квантико. Уж не хотите ли вы сказать, мисс Нейл, что у нас тут появился серийный убийца? На основании одного убийства?

Кэсси долго колебалась.

– Я не могу утверждать наверняка. Я знаю только одно: в нем есть что-то... ненормальное. Его разум работает необычным образом. Жертва была ему едва знакомой, совершенно посторонней женщиной. Людей почти всегда толкают на убийство сильные эмоции: гнев, ненависть, ревность, жадность... страх. А когда убивают так, как он убил – хладнокровно, издеваясь над жертвой, полосуя ее ножом... это можно сделать, только находясь в пограничном психическом состоянии. Трудно испытывать столь сильные эмоции в отношении незнакомого человека, чья жизнь практически никак не соприкасалась с вашей. Но вот серийные убийцы... у них есть собственные безумные поводы для убийства. И почти всегда их жертвами становятся незнакомые им люди.

– А вы, похоже, здорово разбираетесь в этих вопросах, – сухо заметил шериф.

И опять легкая усмешка тронула ее губы.

– Я много общалась с полицейскими и выучила ровно столько, сколько нужно было, чтобы попытаться им помочь. Достаточно, чтобы надолго лишиться сна. Даже не помню, когда я в последний раз проспала всю ночь до утра. – Ее голос звучал сухо и деловито, в нем не было ни капли жалости к себе.

– Монстры, – пробормотал Бен. Она взглянула на него:

– Когда я была маленькой, мама говорила мне, что стоит зажечь свет, как я сразу увижу, что чудовища не прячутся в стенном шкафу или под кроватью. В этом она была права. Тогда, в детстве. Но теперь я выросла. И чудовища больше не прячутся под кроватью, они у меня в голове, а там нельзя включить свет, чтобы они исчезли.

На шерифа ее слова не произвели впечатления.

– А вам не приходилось общаться с промывателями мозгов, мисс Нейл?

– С психоаналитиками? Приходилось, и не раз. Поверьте, шериф, я могу представить множество рекомендаций. Письменные свидетельства от полицейских с Западного побережья, заверенные присягой. Все они были такими же практичными и благоразумными, как и вы. Они бы вам рассказали, что поначалу их тоже одолевали сомнения. Что они тоже советовали мне обратиться к психоаналитику насчет этих... голосов и образов у меня в голове. И они бы вам сказали, что время и опыт убедили их, что иногда – не всегда, но время от времени – я могла им помочь поймать убийцу.

Кэсси перевела дух, не сводя с него своих светлых глаз.

– Что бы вы ни думали обо мне и о моих способностях, шериф Данбар, в одном у вас не должно быть ни тени сомнения: мне все это ненавистно. Я об этом даре не просила, я бы этого не пожелала даже злейшему врагу. Не так уж это приятно – просыпаться посреди ночи от воплей умирающей женщины, ощущая запах ее крови... такой реальный, будто моя постель залита ею. Не такое уж это большое удовольствие – просиживать часами в кабинетах подозрительных и враждебно настроенных мужчин вроде вас, рассказывая о подробностям чудовищных преступлений, о мучениях жертв.