И пока на щеках Младшего подсыхали слезы, он решил, что скорее всего ему придется убить Ванадия, чтобы избавиться от него и гарантировать собственную безопасность. Никаких проблем. Несмотря на свою сверхвпечатлительность, Младший ни секунды не сомневался, что убийство детектива не вызовет у него нового приступа рвоты. В крайнем случае, он мог от радости подпустить в штаны.

Глава 23

Целестина вернулась в палату 724, чтобы забрать вещи Фими из крохотного стенного шкафчика и с ночного столика.

Ее руки тряслись, когда она пыталась уложить одежду сестры в чемодан. Простое вроде бы дело превратилось в непосильный труд. Материя, казалось, оживала в ее руках и соскальзывала с пальцев, вещи не желали складываться в аккуратную стопку. И лишь когда до Целестины дошло, что в данном случае лишняя складка ничему не повредит, она сумела поместить все в чемодан.

Она уже защелкивала замочек, когда в палату вошла санитарка, толкая перед собой тележку с чистыми полотенцами и простынями.

Та самая, что перестилала кровать Неллы Ломбарди, когда Целестина примчалась в больницу. Теперь пришел черед кровати, на которой лежала Фими.

— Мне очень жаль, что для вашей сестры все закончилось так печально, — принесла свои соболезнования санитарка.

— Спасибо вам.

— Такая милая девчушка.

Целестина кивнула, не в силах реагировать на доброту женшины. Потому что иной раз доброта может не принести успокоение, а наоборот, еще сильнее расстроить.

— А в какую палату перевели миссис Ломбарди? — спросила она. — Я бы хотела… увидеться с ней, прежде чем уйду.

— О, так вы не знаете? К сожалению, она тоже покинула нас.

— Покинула? — Даже задавая вопрос, Целестина понимала, о чем говорит санитарка.

Действительно, подсознательно она знала, что Нелла умерла, с того самого момента, как поговорила с ней по телефону в четверть пятого утра. Когда старуха высказала все, что хотела, в трубке установилась абсолютная тишина, без свойственных телефонным линиям треска и помех, чего раньше никогда не случалось.

— Она умерла прошлой ночью, — ответила санитарка.

— А когда? Вы знаете время смерти?

— Сразу после полуночи.

— Вы уверены? Я насчет времени?

— Я как раз пришла на работу. Сегодня у меня полуторная смена. Она умерла, не выходя из комы, не проснувшись.

В голове Целестины ясно и отчетливо зазвучал дребезжащий голос старухи, предупреждающий о кризисе Фими.

— Приезжай сейчас.

— Что?

— Приезжай сейчас. Приезжай быстро.

— Кто это?

— Нелла Ломбарди. Приезжай сейчас. Твоя сестра скоро будет умирать.

Если и впрямь звонила миссис Ломбарди, получалось, что она взялась за телефонную трубку через четыре часа после собственной смерти.

А если звонила не старуха, то кто назвался ее именем и фамилией? И зачем?

Когда Целестина двадцатью пятью минутами позже появилась в больнице, сестра Джозефина очень удивилась: «Я не знала, что они сумели связаться с вами. Вы очень быстро добрались сюда, дорогая, буквально за десять минут».

Нелла Ломбарди позвонила до того, как у Фими начались экламптические судороги и ее спешно увезли в операционную.

Твоя сестра скоро будет умирать.

— С вами все в порядке? — участливо спросила санитарка.

Целестина кивнула. С трудом сглотнула слюну. Горечь залила ее сердце, когда умерла Фими, и ненависть к ребенку, за жизнь которого мать заплатила своей жизнью: она знала, что это недостойные чувства, но ничего не могла с собой поделать. Но эти два чуда, рассказ доктора Липскомба и телефонный разговор с Неллой, стали антидотом к ненависти.