— Я проработала там три года и уволилась в январе.

— В январе этого года?

— Да.

— И работали там в течение трех лет?

— Да.

— Помните ли вы игрушки, созданные вами за эти три года?

— Я помню все свои игрушки.

— Не была ли идея Глэдли подсказана вам…

— Нет, не была.

— Ваша честь, я могу закончить свой вопрос?

— Да, конечно. Мисс Камминс, пожалуйста, сначала дослушайте вопрос до конца, и только потом отвечайте.

— Я думала, что он уже закончил, Ваша честь.

— Продолжайте, — нетерпеливо бросил Сантос.

— Правда ли, что идея Глэдли была подсказана вам мистером Толандом…

— Нет, неправда.

— Мисс Камминс, дайте мистеру Бреккету договорить.

— Подсказана вам мистером Толандом на одном заседании, состоявшемся в сентябре прошлого года?

— Нет.

— И это произошло в то время, когда вы, мисс Камминс, еще работали на…

— Нет.

— …на компанию «Тойлэнд, Тойлэнд»?

— Нет, это неправда.

— Правда ли, что ваша оригинальная идея на самом деле принадлежит мистеру Толанду?

— Нет.

— Обращался ли мистер Толанд к вам с просьбой сделать ему несколько набросков этой игрушки.

— Нет.

— Не были ли показанные вами рисунки идентичны тем рисункам, которые вы сделали и передали мистеру Толанду через несколько недель после того заседания.

— Нет, я сделала эти рисунки в апреле этого года, у себя в студии на Северной Яблочной улице.

— О, я не сомневаюсь, что вы их сделали.

— Я протестую! — вмешался я.

— Протест принят. Мы вполне можем обойтись без редакторских поправок, мистер Бреккет.

— У меня больше нет вопросов, — сказал Бреккет.

Уоррен подумал, снова приоткрыл дверь, засунул в замочную скважину зубочистку и сломал ее, так, чтобы конец остался в замке. Если теперь кто-нибудь захочет открыть дверь снаружи и вставит ключ в замочную скважину, то раздастся легкий щелчок сломавшейся щепки. Маленькая безотказная сигнализация взломщика. Плохо только, что она знала этот фокус с зубочисткой ничуть не хуже самого Уоррена. Она сразу поймет, что у нее в квартире находится кто-то чужой. Вполне может статься, что она вытащит щепку, продует замок, а потом примется стрелять по всему, что движется, и продырявит ему голову.

Уоррен запер дверь и огляделся по сторонам.

В квартире было сумрачно. Окно было закрыто белыми металлическими жалюзи. Проскальзывающие сквозь щели солнечные лучи падали на софу, стоящую у окна. Софа была застелена белым покрывалом, усыпанным красными пятнами, которые напоминали цветы гибискуса. Постепенно глаза Уоррена приспособились к полумраку. В комнате было грязно. По полу была разбросана одежда, пустые бутылки, жестяные банки и окурки — Уоррен и не знал, что она снова начала курить. Скверный признак. Интересно, здесь всегда такой бардак, или просто сейчас неудачный момент? По улице проехал автомобиль, потом еще один. Уоррен ждал, неподвижно замерев в полутемной комнате. Здесь только одно окно, единственный источник света, и то задернуто жалюзи. Видимо, софа раскладывается и превращается кровать, потому что на чем же еще ей спать?

На кухню вел дверной проем, — один проем, без двери. Холодильник, плита, небольшой столик, окна нет, — не кухня, а отгороженный уголок размером с телефонную будку.