— Где-то в мае.

— В мае этого года?

— Да. Мы его сделали к пятнадцатому числу.

Я вспомнил слова Лэйни о том, что она придумала своего медвежонка в апреле.

— Лэйни Камминс уволилась из фирмы «Тойлэнд» в январе, так?

— Кажется, да.

— Она обсуждала это с вами?

— Что? Уход из фирмы?

— Да.

— Я не помню.

— Но ведь вы — главный дизайнер фирмы, разве не так?

— Да, верно.

— И она работала в вашем отделе…

— Да.

— Так как же она могла не сообщить вам о своем уходе?

— А, ну да. Конечно, она сообщила. Я думал, вы хотите спросить, не говорила ли она со мной о причинах ухода или там о том, что она собирается делать дальше…

— Ну и как?

— Я уже сказал — я не помню.

— Виделись ли вы с ней после ее ухода? После того, как она уволилась из фирмы?

Диас заколебался.

— Вы с ней виделись? — уже настойчивее переспросил я.

— Не помню, — сказал он.

По-испански это звучало бы «No me acuerdo».

Что, согласно исследованиям одной юмористической передачи, в большинстве испанских диалектов означает «Нет».

Ясно?

Si.

По мнению Гутри, так называемая женская свобода была самым крупным мошенничеством за всю историю человечества — разумеется, по отношению к женщинам. Сперва мы — под «мы» в данном случае понимается сам Гутри и все прочие мужчины Америки — убедили женщин, что они вполне заслуживают того, чтобы пользоваться такой же степенью сексуальной свободы, что и мужчины. Феминистки тут же клюнули на эту удочку. Почему это мужчина всегда решает, когда уместно заниматься сексом, а когда нет? Почему женщина не может выступать инициатором сближения, если ей того хочется?

Почему женщина не может требовать секса, и вообще, быть равной с мужчиной во всех вопросах, касающихся секса?

Мужчины, подобные Гутри, искренне одобряли такой подход.

Мужчины, подобные Гутри, соглашались, что это просто нечестно, что женщин во все эпохи использовали и/или оскорбляли в сексуальном плане и никогда не позволяли ничего решать самим. Мужчины, подобные Гутри, соглашались, что это отвратительно. Они искренне сожалели о сложившемся положении вещей и желали сделать все, что в их силах, чтобы женщины смогли наслаждаться равными с мужчинами сексуальными правами. Это означало, что женщина может первой идти на сближение и выступать активной стороной в половом акте, и все это безо всякого для себя позора, унижения или порицания. Женщинам казалось, что это великолепно.

Наконец-то они получили свободу! Мужчинам тоже казалось, что это великолепно: теперь они могли трахаться гораздо чаще, и с гораздо меньшими проблемами.

А если теперь не было ничего плохого в том, чтобы лечь в постель с мужчиной, когда того, так сказать, душа пожелает, то почему бы не сделать следующий шаг и не жить вместе с мужчиной, устраивающим тебя и в духовном, и в сексуальном плане? Действительно, почему бы и нет?

Мужчины поддержали этот новый подход. Если в средневековье мужчина не мог, так сказать, забраться женщине в трусики до обручения, а иногда и после него, теперь мужчина и женщина получили возможность устроить своего рода испытательный период, который, если они друг другу подойдут, может закончиться свадьбой. Но теперь, когда женщины добились свободы, у них отпала всякая нужда даже думать о такой старомодной, стесняющей форме взаимоотношений, как брак. Зачем, когда можно просто снять квартиру на двоих и жить там вместе, деля поровну расходы? Да здравствует свобода! И равенство тоже.