Брат сидел в кабинке рядом со стойкой. По всему столику разбросаны бумаги, рядом с ними недоеденная порция ирландского рагу.

– Я не помешаю? – спросил Дэниел.

Тим поднял глаза и отодвинул бумаги в сторону.

– Конечно, нет! Я не знал, что ты здесь. Когда ты пришел?

– Несколько минут назад.

– Я слышал о пожаре. – Тим подозрительно смотрел на брата. – Кое-кто из твоих ребят заглянул сюда по пути домой. Они сказали, ты уехал из больницы вместе с Кэтлин. Так что ты здесь делаешь?

– Собственно говоря, мне нужно пиво. Целая бочка пива. Надеюсь напиться так, чтобы не держаться в вертикальном положении. А ты что здесь делаешь? – Дэниел указал на стопку листов бумаги.

– Пишу статью для журнала «Нэшнл джиогрэфик». О путешествии по Амазонке, куда я ездил прошлой весной. Вот собрал материалы для книги. – Тим безуспешно пытался сложить в стопку беспорядочно разбросанные листы. – Мне нужен помощник. Столько материалов нужно собрать воедино, а почти все записано на маленьких клочках или обрывках бумаги. Интервью на ресторанных салфетках, номера телефонов на коробках спичек... Надо как-то организоваться, иначе я никогда не напишу книгу... – Тим осекся. – Ты меня слушаешь?

Дэниел поднял голову и кивнул.

– Да. Маленькие клочки бумаги. Это проблема.

Тим расплылся в улыбке.

– Ты что, поругался с Кэтлин?

У Дэниела не было никакого желания посвящать кого бы то ни было в свои проблемы, но теперь, когда Тим первым заговорил об этом, он решил, что неплохо будет услышать независимое мнение.

– Да нет, мы не поругались. Просто все кончено. – Он покачал головой и отхлебнул еще пива. – Не знаю, что на меня вообще нашло. Навоображал невесть чего. Никогда я не вступал в долгосрочные отношения. Так с какой же стати начинать сейчас?

– С такой стати, что ты ее любишь, глупыш! Это видно по твоему лицу.

– Что, у меня это на лице написано?

– Твоим братьям, по крайней мере, все про тебя ясно. Остальным, наверное, по твоему виду кажется, что тебя мучают запоры или что тебе трусы жмут.

– Она составила план, как завоевать меня, а потом бросить. И все только потому, что я, как она думала, выставил ее на посмешище в школе!

– Знаю. Майк рассказал мне.

Дэниел широко открыл рот от удивления.

– Что-о?! Моя личная жизнь широко обсуждается в нашем баре?

– Да, наверное. Больше-то говорить не о чем. Разве что обсуждать предстоящую свадьбу Майка, но, знаешь, я уже сыт по горло. Не ожидал от него, что он так меня достанет своим интересом к скатертям и сервизам. Бедняга совсем свихнулся. Как считаешь, может, сводить его к врачу?

– Ничего он не свихнулся, – сказал Дэниел. – Я его прекрасно понимаю. Легко увлечься скатертями и всякой такой ерундой, если твоя любимая взволнована по этому поводу. Когда Кэтлин рассказывала о своей кофейне, я, бывало, целый вечер мог слушать, как она толкует про французский или итальянский способ поджаривания зерен и про то, как важно нагреть молоко до нужной температуры. Когда она говорит о своем деле, у нее лицо светится изнутри, и она кажется еще красивее, чем обычно.

– Господи, да ты и впрямь влюбился! – Тим откинулся на спинку кресла и недоверчиво уставился на брата.

– Да, и вот что самое удивительное! Не знаю, что делать – плакать, смеяться или сплясать прямо посередине бара джигу.