– Но, – начала я осторожно, – ты должен будешь отпустить меня через полгода.

И добавила, почти извиняясь:

– У нас договор.

– Думаешь, я не помню? – горько произнес Аскар. – Значит, у меня есть еще полгода, чтобы найти лекарство.

– От проклятия? – уточнила я несмело.

Сердце колотилось. Я впервые услышала от Аскара что-то похожее на… не знаю, как назвать… признание?

– Да, – Аскар был странно тих и задумчив, таким я его еще не видела. – Я ничего тебе не скажу. Никаких заверений, никаких обещаний. Пока я такой (он развел руками), я ничего не могу тебе предложить. И не хочу.

– А если ты никогда… – начала говорить я, но тут же была грубо прервана.

– Нет! Не говори этого! – он практически рычал. – Я избавлюсь от проклятия!

 – Иначе, – добавил он уже тише, – нет смысла жить дальше.

Я расстроилась. Вечер, так хорошо и весело начавшийся, закончился тяжело и грустно. Аскар ушел, а я сидела и смотрела на цветы, покрывавшие мое платье, и слезы катились у меня по щекам…

****

Нет! Я все-таки изучу это телепортационное заклинание! Я билась над ним уже неделю, но сдвигов пока не намечалось. Аскар категорически отказывался помогать. Но, сам того не желая, он научил меня многому другому, полезному и ценному – концентрироваться, видеть суть заклинания, разбирать формулы на составляющие. Поняв принцип, можно было трудиться дальше самой. Вот я и трудилась. Вечерами, после обеда, и рано утром до завтрака. Замок блокировал применение телепортации на практике, но ведь когда-нибудь я выйду отсюда?..

А с Аскаром мы крупно поссорились и уже два дня не разговариваем. Странно, конечно, вместе обедать и играть в молчанку. Особенно трудно мне, так как в основном болтала без умолку именно я. А Аскару все едино – только сидит, пьет и пристально смотрит на меня через стол.

В последнее время он часто срывался по поводу и без повода. Мог на целый день запереться в своей лаборатории, выходя только ради совместного обеда. Словно не мог прожить без этих коротких встреч. А за столом молчал, лишь смотрел каким-то болезненным, тоскливым взглядом. Дела шли все хуже и хуже. По-видимому, он уже все доступные заклинания перепробовал, даже те, которые изобрел сам. И ничего не получалось.

А из-за чего была ссора… Я просто спросила его за обедом, как продвигаются эксперименты.  И он сорвался.

– Я найду это чертово противоядие! – вспыхнув, прорычал он зло. – Пусть на это уйдет вся моя жизнь и все силы, но я поборю проклятие!

Я сначала мягко попыталась его образумить.

– Это же невозможно. Невозможно побороть проклятие. Ты же сам говорил, что наш мир так устроен, – я грустно развела руками. – Все люди так живут. Все страдают от проклятий.

– Мне плевать на всех! – отрезал Аскар. – Если я и найду лекарство от проклятия, то только для себя одного. Ну, может, еще и для тебя. А остальные пусть и дальше страдают.

Я начала злиться. Его эгоизм и себялюбие иногда принимали такие уродливые формы, что я действительно начинала думать, что все, что он говорил тогда о себе, правда.

– Пусть страдают? – напряженно повторила его слова. – Пусть погибают от сказанных вскользь злобных слов, брошенных мимоходом проклятий? Как невеста моего брата?

Я вспомнила о молодой счастливой девушке, о том ужасном происшествии, и  слезы навернулись на глаза.

– В мире много хороших, добрых людей, не магов и им нужна помощь. Они не могут сами себе помочь.

– Добрых хороших людей? – повторил за мной Аскар. – Где ты их видела? Ты, что, семнадцать лет витала в розовых облаках?

– Иногда бедные люди даже не в состоянии накопить на браслет своему ребенку, – почти плакала я, не слушая Аскара.