Так-с, и что бы это значило? Конец аудиенции? И ради этого мы сюда шли? Нет, представление, конечно, на уровне. Даже падающий с рук снег по сравнению с выкрутасами Эры — детский фокус, вот только толку от визита никакого, разве что дрожь в коленях появилась и обосновалась там окончательно, а уголок рта начал нервно дергаться. Кажется, мне придется в скором времени не только лора посетить, но и нервопатолога. Да и окулиста за компанию, а то вдруг у меня зрительная аномалия, а я, глупая, все за чистую монету принимаю?

— Тебе понравился подарок, Арэ? — раздалось за спиной.

От неожиданности я подпрыгнула, еще крепче вонзив ногти в руку Камы. Тот обреченно вздохнул, продолжая стоять на месте, не делая никаких попыток убрать пострадавшую конечность. Уж он-то Эры не боялся. В отличие от меня.

— Ннуууу… — протянула я, неуверенно оборачиваясь, и тут же заткнулась, в миг перезабыв и суть вопроса и варианты ответов.

За моей спиной парила белая полупрозрачная женщина, нижняя часть которой как бы сходила на нет, постепенно исчезая. Она была словно соткана из тумана, лишь в раскосых глазах мерцали синие огоньки любопытства и насмешки. Не говори это привидение голосом Эры, я ни за что не признала бы ее.

— Понравился? — качнувшись ко мне, повторила свой вопрос призрак.

— Да, — честно призналась я. Слукавишь тут, когда тебе в душу заглядывают ледяные искры такого проникновенного взора. — А мой ответ что-нибудь мог изменить?

— Нет, — так же честно сказала собеседница и опять рассыпалась, вернее на этот раз развеялась. А бесплотный голос сообщил: — Ты уже стала неотъемлемой частью Карнаэла, девочка. Когда попала в зал Перехода. Ты принадлежишь нам!

Замечательное открытие! От переполнивших мое сердце чувств я качественно так пропахала ногтями предплечье Камы, начиная с запястья и заканчивая локтем. Парень сморщился от боли. Так ему и надо! Стоит еще второй фингал поставить… для красоты и удовлетворения моих мстительных порывов. Ведь именно он притащил меня сюда, а значит, ему и крайним быть.

— Глупая затея, Смерть. Я же говорил, что она откажет, — Арацельс подошел ко мне и, отцепив мою руку от брюнета, потянул за нее к лестнице. Кама же остался стоять на месте, не делая попыток последовать за нами. Рад, небось, что избавился от источника болевых ощущений в моем лице. — Зря только время потеряли.

А пальцы-то какие у "жениха" холодные. Опять злится, значит. Впрочем, я его понимаю. Я тоже злюсь, только у меня от этого температура тела наоборот поднимается, а вместе с ней зарождается и кровожадное желание кому-нибудь начистить морду.

Ближайшей кандидатурой на эту незавидную роль оказался Ринго, однако его обижать не хотелось, и так он молчит и не шевелится, всем своим видом изображая меховой рюкзачок, висящий на спине хозяина. Ну, а самого хозяина трогать было страшно. Он так стремительно тащил меня вниз, что я едва не подвернула ногу на ступенях, а этот бесчувственный тип даже шаг не замедлил. Зол, очень зол. Так зачем усугублять ситуацию? Вслед нам летел смех Алекса (вот гад, а еще земляк называется!), на фоне которого прозвучал громкий голос четэри:

— Символ Карнаэла не забудь ей поставить до наступления ночи. И двойную печать на дверь сделай, на всякий случай.

Блондин кивнул, не оборачиваясь.

— Сделай… ссссделай печать, — шептали кусты голосом Эры, и мне чудилось, что в узоре светящихся листьев я вижу ее насмешливое лицо. — Поставь клеймо. Она наша, наша… твоя, — неслось из-под ног, и я то и дело спотыкалась, боясь ненароком наступить на каменную физиономию.

Арацельс же шел уверенной походкой в направлении высеченного в каменной глыбе коридора, который бесстрастно взирал на нас оранжевыми точками горящих на стенах факелов.