Я засыпаю. Время сна…

С собой борьба, а с ним война.

"Хррр… чмок-чмок", — донеслось справа от меня и дополнилось мерным стуком когтей об чашку. Хвост мазнул по белым листам и снова замер на середине страницы. Чудееееесно! И как мне теперь читать? Омегу и Альфу — конец и начало? Приподняв двумя пальцами пушистую помеху, я отодвинула ее в сторону, а сама продолжила:

Даны мне крылья… Ну и что?

Я кем-то был, теперь никто.

Бесполый ангел, демон-псих?

А люди… Я мертвец для них.

Нет сожаленья, только грусть.

Не человек я, ну и пусть.

Закон — законам, власти — власть.

То в небо взмыть, то в пропасть пасть.

Так кто же мы теперь? Ответь!

Ты должен знать об этом, Смерть.

Ммммм… любопытно. И кто же вы, господа?

На соседнем листе красовалась обведенная в красный овал надпись "Лилигрим", прочитав ее вслух, я пробежала взглядом по расположенным ниже строчкам.

На лице у тебя "алебастровый грим".

Под глазами разводы от туши и слез.

Сердце плачет в груди. Как же так, Лилигрим?

Пол усыпан ковром из рубиновых роз.

Гм… готичненько. Еще одна страшная история из бурной жизни моего "жениха" или из его не менее бурной фантазии?

Ты лежишь среди них в потемневшей фате

Лепестками покрыт белоснежный…

— Виииииииииииииииииииииии-их! — полоснуло по ушам, как ножом по стеклу. Подпрыгнув от неожиданности на скамье, я ударилась об край тяжелого стола, отбив себе бедро. Каменная мебель в ответ даже не качнулась.

Черт! Черт-черт-черт! Неужели снова "трава"? Судя по блаженной физиономии отлепившегося от чашки Ринго, с характерным поскуливанием ползущего к краю столешницы через все продукты напролом — да! И кто развлекается? Смерть? Но он вроде дежурит в ночь, или я что-то напутала? Вытянув руку, поймала зверька за шкирку, но его тощее под шерстяной шубкой тело ускользнуло от меня, оставив в пальцах клок серой шерсти. Н-да…

Следующим объектом моей охоты стал полосатый хвост, выставленный трубой.

— А ну, стоять… лунатик ушастый!

Ринго продолжал ползти, усердно перебирая лапами по столу, но, благодаря моим усилиям, с места не двигался. В комнате стоял жуткий скрежет от царапающих по каменной поверхности когтей. Эдак он их до основания сточит. И что делать? Вопрос решился мгновенно. Пленник завопил, я снова подпрыгнула, руки ослабили хватку — и хвост выскользнул из них вместе с хозяином. Мохнатый шар, вырвавшись на свободу, приобрел нехилое ускорение, и, словно резиновый мяч, шмякнулся на пол. Крякнул, фыркнул, тряхнул ушами, а затем победной походкой потрусил к выходу.

Ну-ну, вперед и с песней. Добрый "дедушка Мороз" запер ее на ключ. А я то, глупая, и забыла. Зря самоотверженно билась об стол, желая удержать полусонного "наркомана" от очередной травяной "дозы".

Расслабившись, снова сунула нос в тетрадь, желая узнать, что за птица эта бледнолицая дама в розах и слезах? Начало меня заинтриговало и очень. Было в нем какое-то завуалированное сообщение. Разгадать его сразу я не смогла, но неприятный холодок по спине ощутила. Глаза быстро нашли нужную строчку, и губы едва заметно шевельнулись, прошептав:

— Лепестками покрыт белоснежный наряд.

Бум! Бум-бум-бум! — глухие удары, доносящиеся от двери, отвлекли мое внимание. Взглянув на источник шума, я села, подперла щеку рукой и задумалась… о жизни такой непростой. Особенно для ушастых любителей "растительности".