Благополучно спасенный из ловушки Ринго переминался с ноги на ногу возле моих сапог и, пряча виноватый взор, продолжал тупо жевать свою проклятую "траву". Ну, что за маниакальная тяга? Еле выколупала этого мохнатого страдальца из серой кляксы на стене, в которую он вляпался одной лапой, да так на ней и висел, покачиваясь, как маятник в часах. По обрывкам остроконечных листьев, торчащих из самого центра странного нароста, можно было сделать вывод, что таким образом кто-то очень предприимчивый закрепил приманку для зверька.

Поймав за хвост последнюю мысль, я нервно усмехнулась. Да уж, верх сообразительности! Ха-ха. Вывод сделала… Да это и пятилетний ребенок заметить мог. Как и вычислить цель "шутника". Ринго, забравшись по неровным камням стены, как по лестнице, сунул лапу в желеобразное вещество и тут же стал его пленником. То ли оно живое было, то ли просто такими необычными свойствами обладало, но все, что в него погружалось, застревало там без возможности вырваться самостоятельно. И что же делал наш герой-травоискатель, вися и жалобно завывая на высоте метра в полтора от пола? Он аккуратно ощипывал травку, клал ее в рот и методично пережевывал, не забывая при этом истошно пищать (временами), вызывая меня на помощь. А я-то думала, что у наркоманов мозги затуманиваются. Как же! Совесть у них подыхает под грузом непреодолимого желания "дозы", во всяком случае, у этого конкретно взятого экземпляра дела обстоят именно так.

Нож Арацельса пришелся очень даже кстати: клякса, как выяснилось, боялась металла. Несколько минут она мужественно сопротивлялась: хищно кидалась на лезвие, с громким шипением шарахаясь от него и снова нападая, но в конечном итоге сдалась и с оскорбленным хлюпаньем отползла подальше. Мне даже пришло в голову, что первый Хранитель окропил балисонг святой водой, отпугивающей всякую гадость, обитающую здесь. Интерррессссная гипотеза. А главное от нее на сердце как-то легче становилось, когда за спиной раздавались странные вздохи и шепотки, будто стены переговаривались, а в глубине коридора мелькал изящный женский силуэт. Я даже слышала нежный, как звон хрусталя, смех, от которого холодели кончики пальцев и начинали дрожать колени. Эссы мне с ее хохотом мало, угу. Наверняка, это очередная стукнутая на голову Арэ, которая шляется по Карнаэлу в запретный час. Дом с привидениями, не иначе.

Отвоевав Ринго у явно недовольной кляксы (мне все казалось, что она на меня прыгнет с расстройства, но к счастью, этого не случилось), я поспешила обратно в каэру, мысленно вспоминая последовательность фигур для восстановления магической печати. И вот теперь мы вдвоем со зверьком стоим перед закрытой дверью и не можем войти в комнату, так как эта самая печать, целая и невредимая, крысится на нас белыми вспышками и не желает пускать. Офигеть можно! Я сплю? Нет? Может, стоит вежливо постучаться, авось кто-нибудь да откроет?

Стучаться не пришлось. Дверь резко распахнулась, и я увидела стоящую на пороге брюнетку. Мэл, кажется. Она была бледна, но счастлива, будто не я тут с перекошенной физиономией пороги обиваю, а добрый волшебник с подарками.

— Может, впустишь нас, а? — решив, что сама девица, пребывая в таком блаженном состоянии, не догадается, осторожно попросила я.

Главное не спугнуть. Психи, они ведь пугливые. А тут, похоже, нормальные тетки не водятся. Одна седая, другая… не разглядела я ее в полумраке коридора.