Мои дурацкие вопросы, без всякого сомнения, сбивали блондинку с волны романтичных воспоминаний. Ну да, а что я могу поделать, когда перед глазами так и стоит картинка веток несчастного дерева, сметаемых широким размахом руки, вооруженной смычком. Она бы еще с виолончелью туда залезла. Ночью… И желательно в чем мама родила. На такое чудо не то, что ангелы с демонами слетелись бы посмотреть, но и сами правители Ада и Рая заглянули б, наверняка.

— Так, ничего, — пряча кривую ухмылку, проговорила я. — А играла ты в одежде или без?

— Ты меня поражаешь: то о морали твердишь, то подобные фантазии высказываешь. Что-то с тобой не чисто. Тайные эротические желания одолевают, что ли? — ехидно поинтересовалась она, в сто первый раз накручивая на палец свой золотистый локон. — А, Катрина?!

— Кате…

— Я помню.

— Неужели? — мой язвительный тон ее не тронул. — Тогда, может, лучше по-простому называть? Катей.

— В этом и состоит главная беда, — в той же интонации ответила собеседница. — Что Катя — это как-то слишком уж… по-простому. Меня тоже родители Лили назвали. Обычное, скучное имя. Я придумала себе псевдоним лет в девять, да так и представлялась окружающим. Лилигрим, — мечтательно произнесла она, словно пробуя собственное имя на вкус. — Звучит гордо, согласись.

— Необычно.

— Красииииииво, — самодовольно улыбнулась девушка и хитро посмотрела на меня. — Так что там у нас с сексуальными фантазиями?

— С твоими? — мои брови скользнули вверх. — Ах, да. Мы остановились на том, что ты играла голой на скрипке, сидя на дереве в полнолуние. И к тебе прилетел ангел, который оказался демоном (сразу ты не разглядела, темно, видать, было), а еще точнее… Хранителем Равновесия (ну, это тебе и в голову прийти не могло, если ты, действительно, землянка). За него ты выскочила замуж и живешь теперь в Карнаэле, бродишь ночами по коридорам и выманиваешь несчастных животных наркотической травкой из каэры…

— Стоп-стоп! — приподняла руку блондинка. До этого момента она лишь улыбалась, слушая мою речь. — С чего ты взяла, что это я устроила ловушку для твоего зверька? — кивком головы она указала на Ринго, висящего у меня на плече.

Устав от попыток расцарапать мне спину, которые я старательно присекала (уж не знаю, зачем это ему понадобилось, в качестве предупредительного знака, что ли? Очень умно! Я и так начеку), малыш впал в полный пофигизм и даже глаза прикрыл, чтобы не смотреть на то, как я мило беседую с Лилигрим. Только его большие и заостренные уши время от времени поворачивались на голос, давая понять, что он не спит, а находится в курсе происходящего. Н-да, не нравится ему эта Арэ. Жаль. По мне так она самая приличная из троих, мною встреченных. И чувство юмора у нее присутствует, и родина у нас одна, и… да много разных "и"! Импонирует она мне… чуть-чуть.

— Ты сама сказала, что потратила много сил на мою доставку сюда.

— Видишь ли… — собеседница на мгновение задумалась, потом снова оживилась, и вид у нее был такой, будто она приняла для себя какое-то важное решение. — Мне нужно тебе кое в чем признаться, — на такое заявление даже Ринго, положивший голову на мое плечо, приоткрыл один глаз, я же вопросительно уставилась на девушку, ожидая продолжения. — Ты ведь не из робкого десятка, правда, Катри… Катерина? — я кивнула. — И призраков, наверное, не боишься?

— После знакомства с Эрой?

— Да, — Лили рассеянно усмехнулась, отводя взгляд. — После знакомства с нею либо начинаешь шарахаться от собственной тени, либо теряешь чувство страха окончательно и бесповоротно.