|
— Угу, на все сто… — вздохнула Тэлли и взяла с подноса стакан с «Кровавой Мэри». — Соли маловато, — нахмурилась она, отпив глоток. — Нет проблем, — беспечно проговорила Шэй, соскребла ложечкой с омлета украшение из черной икры и размешала икру в стакане с коктейлем. — Фу, какая гадость! — Да брось, икра хороша с чем угодно. Шэй набрала еще ложечку икры и, блаженно жмурясь, принялась пережевывать крошечные рыбьи яйца. Она покрутила на пальце кольцо, зазвучала музычка. Тэлли отпила еще немного «Кровавой Мэри», и комната перестала кружиться. И на том спасибо. Шоколадные кексики оказались совсем недурны на вкус. Покончив с ними, Тэлли приступила к тушеным овощам, потом съела омлет и даже смогла заставить себя попробовать икру. За завтраком на Тэлли всегда находил жор. Она словно наверстывала то, что упустила, пока жила за пределами города. Плотный и разнообразный завтрак дарил ей ощущение благополучия, буря городских вкусов стирала из ее памяти те несколько месяцев, на протяжении которых она ела только жаркое и «СпагБол». Музыка была какая-то новая, раньше не слышанная, и от нее сердце Тэлли забилось увереннее. — Спасибо, Шэй-ла. Ты просто спасла мне жизнь. — На здоровье, Тэлли-ва. — Кстати, а где ты была вчера ночью? Шэй проказливо улыбнулась и ничего не ответила. — Что? Новый парень? Шэй, закатив глаза, покачала головой. — Неужели опять пластика? — спросила Тэлли, и Шэй хихикнула. — Я угадала? Пирсинг, небось? Но ведь нельзя же это делать чаще, чем раз в неделю! Что, так невтерпеж было? — Да все нормально, Тэлли-ва. Я только самую капельку… — А где? На лице Шэй не было заметно никаких изменений. Может быть, пирсинг скрывается где-то под пижамой? — Смотри лучше. Шэй выразительно взмахнула длинными ресницами. Тэлли наклонилась и всмотрелась в прекрасные глаза подруги — огромные, блестящие, украшенные драгоценным напылением, — и ее сердце забилось еще чаще. Тэлли уже месяц жила в Нью-Красотауне, а ее до сих пор приводили в восторг глаза красавцев и красоток — такие большие, доброжелательные, горящие неподдельным интересом. Громадные зрачки Шэй словно бы задушевно нашептывали: «Я очарована тобой, я ловлю каждое твое слово…» Казалось, для обладательницы этих глаз свет клином сошелся на Тэлли, и никого в целом мире больше не существовало. Особенно странно было ощущать эту магию именно в Шэй, ведь Тэлли знала ее еще во времена до операции, когда они обе были уродками. — Наклонись поближе, — сказала подруга. Тэлли постаралась дышать ровнее — комната опять закружилась, хотя теперь это было скорее приятно. Тэлли жестом велела окнам увеличить прозрачность, и солнечный свет позволил ей увидеть то, что имела в виду Шэй. — У-у, красотища! На фоне изумрудной радужки ярче драгоценного напыления мягко поблескивали двенадцать рубинов. — Круто, правда? — улыбнулась Шэй. — Ага. Погоди-ка… Те, что внизу и чуть слева, другие, да? Тэлли прищурилась. |
