Я киваю и улыбаюсь. Пусть Филиппа думает, что она меня переубедила. Но она никак не может изменить то, что я чувствую. Я давно поняла, что этому не будет никакого конца и никакого прощения. Смерть Рейчел и мое участие в этой истории — вот то, с чем мне придется жить всю свою жизнь.

Когда я прихожу, Мик уже дома. Он распахивает дверь еще до того, как я успеваю постучать, — такой улыбающийся и счастливый, он обнимает меня, едва я успеваю войти.

— Мне только что позвонили, — смеется он. — У нас есть квартира! И мы можем переехать на следующей неделе.

Он берет меня за руку и тянет в кухню, выдвигает табурет и протягивает мне стакан свежевыжатого сока. Он приготовил салат, и крошечная кухня, обычно грязная, сегодня сияет чистотой.

— Я решил, что теперь нам надо питаться здоровой пищей.

— Звучит отлично.

— Филиппа сказала, что вы встретили Элис? — Он обеспокоенно смотрит на меня. — С тобой все в порядке?

— Да.

— Еще она сказала, что Элис опять несла какую-то чушь, и ты расстроена.

— Да, немного… Но дело не в том, что сказала Элис.

— То есть?

— Она, конечно, порядочная тварь. И нарочно бьет по больному. Но все, что она говорит, и так постоянно крутится у меня в голове. Она говорит чистую правду. Я на самом деле убежала от Рейчел, я бросила сестру, и ее убили. — Я поднимаю руку, видя, что Мик хочет возразить. — Все так, это голые факты. Я взяла ее на вечеринку и позволила напиться. А ведь я отвечала за нее. Я постоянно об этом думаю. Элис — единственный человек, который ведет себя честно. Она — единственный человек, который осмелился сказать правду. Сказать то, о чем все остальные так или иначе думают.

— Но Кэтрин…

— Пожалуйста, Мик! — перебиваю я. — Дослушай. Я еще не закончила.

— Хорошо, — соглашается он. — Продолжай.

— И сегодня я поняла кое-что еще. Кое-что хорошее.

Он кивает.

— Я всегда надеялась, что рано или поздно наступит время, когда я успокоюсь. Когда не буду чувствовать себя виноватой. Я ждала того дня, когда снова смогу жить и наслаждаться жизнью. — Я горько усмехаюсь. — Но сегодня я наконец поняла, что такого не будет. Это останется со мной навсегда. И это нормально. Я в состоянии принять это.

— Это прекрасно, Кэтрин, но…

Я не слышу окончания фразы, потому что в дверь громко стучат.

— Господи! — Мик смотрит на меня и качает головой. — Кто…

— Кэтрин! Кэтрин! Ты здесь? — раздается через дверь отчаянный крик. — Откройте!

— Боже мой! — Я выпрямляюсь, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. — По-моему, это папа.

— Как? Почему?

— Не знаю! — говорю я и бегу к дверям.

В дверях стоят мама и папа. Они так перепуганы, будто не ожидали меня тут увидеть. Они переглядываются и снова напряженно смотрят на меня.

— Мама! Папа! Что случилось? Что вы тут делаете?

— О, Кэтрин… — восклицает мама и протягивает ко мне руки. — Скажи, с тобой все в порядке?

— Да. — Я обнимаю ее. — Все хорошо. Почему вы здесь? Что происходит?

Папа берет меня за подбородок и пристально смотрит в глаза.

— С тобой правда все в порядке? — спрашивает он. — Ты не врешь?

Я отступаю и хмурюсь.