И сразу вдруг вспомнился отец и как он называл «Вечерку» «мелкобуржуазной сплетницей». Ах, папа, папа! Почему ты нас покинул?! Ведь с твоей гибели все и началось. И смерть мамы. И Алисино одиночество. И ее мытарства...

    – Я тебя очень прошу, Алисонька, дочка, не дергай папу.

    – А что такое?

    – Он потерял работу.

    – Ну и что?

    – Он очень переживает.

    – А что, он не может найти новую?

    – Он ищет. Но это не так просто. Ты же сама знаешь, что за времена теперь настали.

   Это Алисе лет двенадцать. Значит, год на дворе – девяносто второй.

    – Тише, дочка, тише!

    – Почему?

    – Папа спит.

    – Чего это он улегся? День на дворе!

    – Папа всю ночь работал.

    – Ты же говорила, что он потерял работу. Новую нашел?

    – Не совсем.

    – Как это: «не совсем»?

    – Папа работал на себя.

    – Как это: «на себя»?

    – О, сколько вопросов! Любопытной Варваре, знаешь ли, нос оторвали.

    – А все-таки?

    – Папа всю ночь возил людей. За деньги. На нашей машине.

    – Он стал таксистом? Фи!

    – «Фи»?! Алиса, запомни: папа делает все, что может, чтобы обеспечивать свою семью. И меня, и тебя.

    – Лучше бы он нашел себе нормальную работу.

   А потом... Потом отец нашел «нормальную» работу.

   Он уезжал из дому – на два дня, на три, на неделю. Возвращался с деньгами. Платили ему в долларах. Их было не так много, как у «новых русских», которые тогда только появились, ходили в малиновых пиджаках и ездили на «Мерседесах», но Алисе стало хватать на обновки, «сникерсы» и на репетиторшу по английскому языку. Мама начала поговаривать о новой шубе. Отец повеселел и вслух мечтал, что скоро они, все трое, поедут в Париж.

   А потом однажды он не вернулся.

   И вот как раз в этом месте память Алисы давала первый сбой.

   Откуда не вернулся отец?

   Что с ним случилось?

<p>   Может, потому, что тело, оторвавшись от земли, репетирует будущий полет души к богу? Наверно, правду говорят: в последний миг перед внутренним взором проносится вся жизнь. Значит, любой полет – вроде репетиции того самого, последнего полета?

   Алиса отказалась от самолетного ленча. Наверно, это было неразумно: когда еще она попадет в Бараблино? Кто ее там теперь покормит? Но Алиса завернулась в плед и снова прикрыла глаза.

    Руки. Жесткие мужские руки ерзают по ее животу. Задирают пижамную курточку. Чужое твердое тело наваливается. Слышен смрадный запах алкоголя. Как наждак, скребется о щеку щетина.

    Алиса в ужасе просыпается. Нет, нет, это не сон. Он – рядом. В ее постели.