Официантки с осторожностью, даже без тени обычного любопытства косились на лысеющего невысокого господина с едким желтым лицом, и рутинная борьба за чаевые не подталкивала девушек к его столику.

Одной из официанток, полногрудой молодой женщине с претензией на естественную здоровую красоту, все же пришлось сократить дистанцию: мрачный господин за столиком в углу подал знак, что просит счет. Девушка, изо всех сил стараясь сохранить под пронзительным взглядом уверенную ловкость движений, положила счет на стол. Альберт достал деньги, сунул две не очень новые бумажки в папку с логотипом бара, потом подумал, что так не пойдет, достал из кармана дорогую перьевую ручку и коряво черканул на салфетке: «Пересмотрите меню и состав поваров, а не то скоро потеряете всех клиентов».

К счастью для них, официантки и бармен плохо читали по-английски, тем более – беглый, неровный почерк, когда черные буквы неопрятно и зловеще растекаются по рыхлой бумаге.

Альберт вышел. В лицо ударил холодный воздух. Альберту еще не привычен был запах снега. И он с удовольствием втянул его жадными ноздрями, пытаясь наполнить зимней радостной свежестью свою сухую грудь. Это был запах Рождества, и на мгновение всколыхнулись воспоминания детства: не хватало еще хвойной терпкости и ярких огоньков, отраженных многократно в стеклянных шарах. Все – в несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы настроение Альберта чуть-чуть улучшилось. Он шел по узкой горбатой улочке