Питер потянулся к трости и встал. Уолтер поймал один из стульев, который он едва не опрокинул. Питер выругался на собственную неуклюжесть. Тяжело опираясь на трость, он направился по лужайке к дому. На полпути он повернулся и сказал брату:

— Завтра все будет выглядеть лучше.

Уолтер кивнул, затем принялся гасить свечи на столах. Дойдя до последней, замер.

До чего же плохо, что жизнь нельзя погасить так же легко, как свечное пламя.

Мог ли человек желать себе смерти? Он неоднократно видел это в Западной Африке, но по-настоящему никогда этому не верил.

Теперь ему хотелось, чтобы это было возможно.

Его сестра Летиция назвала бы это чепухой. В конце концов, Уолтер не страдал так, как его братья. Не испытывал физической боли.

Но он не мог вынести незнания, что делать с тем, что преследовало его.

Глава 3

Лондон, конец мая 1920 года

Прежде чем уйти следующим утром давать показания по судебному делу в Шеффилде, Иен Ратлидж повел свою сестру Франс пообедать в новом популярном ресторане. Там случайно они встретили друзей, которые пригласили их присоединиться к компании. Ратлидж постарался, чтобы его стул находился во главе большого стола. Его клаустрофобия после того, как он был похоронен заживо от взрыва бомбы в 1916 году, так и не исчезла. Даже спустя четыре года Ратлидж не выносил пребывания в переполненной комнате или поезде, а такое обычное явление, как стул в углу, даже в обществе хороших друзей, повергало его в дрожь. Франс, не осведомленная об иррациональных страхах своего брата, уже флиртовала с кузеном Мэриэнн Браунинг — привлекательным молодым человеком по имени Джеффри Блейк. Она встречала его раньше, и, когда они обсуждали события и старых друзей, Ратлидж услышал, как кто-то упомянул Мередит Ченнинг. Он сам заходил к миссис Ченнинг десять дней назад поблагодарить ее за любезность и узнал, что она отсутствует.

— Думаю, она в Уэльсе, — сказал Блейк.

— В Уэльсе? — удивленно осведомилась Барбара Уэстин. — Я думала, она уехала в Норфолк.

— В Норфолк? — переспросил кто-то на другом конце стола.

— По-моему, я не видела ее две недели или больше, — сказала Франс.

— Разве она не посещает своего зятя в это время года? — спросила Эллен Тайлер.

— Зятя? — повторил Ратлидж.

— Да, он, кажется, живет на севере, — ответила Эллен. — Вернулся в Инвернесс в конце войны. Очевидно, он достаточно оправился для путешествия.

— Травма спины, — вмешался Элфред Уэстин. — Его корабль подорвался, и он пробыл два дня в спасательной шлюпке, прежде чем их подобрали. Храбрый и упорный человек. Пролежал семь месяцев в госпитале. Но я слышал, он уже ходит, хотя и с тростями. Он был здесь весной на мемориальном концерте.

Ратлидж вспомнил, как ранней весной он увидел Мередит Ченнинг, пытающуюся поймать такси, когда разразилась гроза, и предложил подвезти ее. Она говорила что-то о концерте в церкви Святого Мартина в полях.

— Удивляюсь, что она не вышла за него замуж, — продолжала Эллен Тайлер. — Я имею в виду, за своего зятя. Он был годами влюблен в нее.

— Кстати, о любви. Вы видели объявление о помолвке Констанс Тернер в «Таймс»? Я так рада за нее. Она заслуживает немного счастья. — Барбара улыбнулась. — Он тоже летчик.

Ратлидж знал мужа Констанс Тернер. Медфорд Тернер умер от сильных ожогов в начале 1916 года, когда его самолет разбился на фронте. Его извлекли из горящего самолета солдаты французской артиллерийской роты. Ратлидж и его люди наблюдали за воздушным боем, пока оба аэроплана не исчезли за горизонтом.