Я провел рукой по лицу, словно что-то с него стирая ладонью. Скорее всего, выражение офигевания.Что за дебильный город у нас. Девятилетние школьники знают такие вещи… Про обстоятельства и изолятор. Просто мандец, если честно.

— Ладно. Не об этом речь. Значит, Алеша услышал, будто я Ржавого пытаюсь покалечить , так? Дальше, что?

— Да ничего. — Пацан снова пожал плечами, вызвав у меня тем самым огромное желание ему либо эти плечи сломать к чёртовой матери. Хотя бы одно. Либо отвесить подзатыльник, чтоб не умничал.

— А подробнее можно, про «ничего».

— Вот ты пристал…Леха попрощался и пошел в сторону вашей улицы. А я — домой. Живем в разных концах района. Слушай, Славик, ты, конечно, пацан серьезный, но иди отсюда уже. Сейчас родители придут, а у меня еще домашка не сделана. И полы мамка велела помыть во всей квартире… Да и вообще… Я хочу стать милиционером. А личности с уголовным прошлым и настоящим мне эту мечту портят.

Я усмехнулся, покачал головой, недоумевая, каким же был когда-то идиотом. Потому что дружил с такими же идиотами. Как вот этот пацан. Потом встал с табуретки и вышел в подъезд трёхэтажного дома, которые находились ближе всего к школе.

И вот что мы имеем? Ничего конкретного. Выходит, Алеша узнал от пацанов, будто я вернулся. Ему стало страшно. Приближалась кара за совершенную подставу. Заодно, выяснил, что Ржавый отхватывает за дела, которых не делал. По-любому брат сообразил, я не ради веселухи побежал Петьку херачить. Зубами за кадык…Вот так и рождаются слухи…

Но это, ладно. Ерунда. Где, блин, мой малолетний братец? Домой он ушел, но не дошёл. Времена, конечно, еще не совсем шальные. Но та история, будто в Союзе не было ни криминальных элементов, ни маньяков — чушь. Были. Криминальные элементы не страшно. Они Алешу еще и домой доставят в целости и сохранности. А вот маньяки…

— О! Славян! — К подъезду дома шел знакомый мне мужик. Он, вроде, то ли сидел с отцом, то ли просто где-то вляпался в одной шайке. Не помню точно. Но считался он, вроде, батиным корешем.

— Здрасьте, дядь Миш.

Отцовский товарищ подошел ближе и по-взрослому пожал мне руку. От него весьма заметно ощущался запах алкоголя. Он вообще был достаточно сильно пьян. Хотя, на ногах стоял нормально.

— Славян, ну, как же так? — Спросил он меня, утер внезапно побежавшую по щеке слезу, высморкался в кусты, а потом уставился мутным взглядом. Судя по всему, мне только что продемонстрировали высшую степень сочувствия.

Я отвечать не торопился, потому что не понял. Про что он, вообще?

–Виталя…Вот она, современность. Был человек, ровный по жизни. А теперь, что? Что, я тебя спрашиваю?! Связался с такой стрёмной темой… — Мужик горько вздохнул и застыл, опустив голову прямо себе на грудь. Как только шея у него вывернулась под таким углом, не пойму.

Я ждал продолжения речи. Уйти в наглую, вроде, неприлично. Все-таки, какой-никакой, а знакомый. Но и обсуждать отца особо тоже не было желания. Вообще ни с кем.

Жду минуту, две. Чтоб попрощаться и свалить. Тишина. Потом раздался тихий храп. Мандец…Он просто стоя заснул.

— Дядь Миш! — Хлопнул его по плечу.

— А! — Он резко вскинул голову, испуганно озираясь по сторонам. — О…Славян, здорова. А я только участкового видел нашего. За отца твоего беседовали… Сам то ты как?

Дядя Миша протянул мне руку, собираясь поздороваться. Я повторил приветствие. Это проще, чем объяснять «готовому» в хлам человеку, что мы уже минут пять тут стоим.

— И что сказал участковый? — Меня интересовала любая информация о бате.