— Что молчишь, Белов? — Ленка начала злиться.

А я реально понятия не имел, что сказать ей в ответ. Бред какой-то, честное слово. Не знаю… Видимо, в Ленкином понимании после этих слов я должен быть заплакать от счастья, упасть на колени и начать целовать ей руки. Или какую там еще ерунду воображают четырнадцатилетние девчонки.

— Слушай… у мне, в принципе, один вопрос… и мне кажется, я тебе его уже задавал…

— Какой? — девчонка еще больше подалась вперед. Мне кажется, осталось каких-то пару сантиметров и мы просто прижмемся друг к другу. Почему-то в данную минуту факт этой близости начал немного нервировать.

— Лен… ты дура?

Девчонка отпрянула. Видимо, не на такую реакцию она рассчитывала.

— Зачем ты так? — ее взгляд стал обиженным. Странно… Я бы, честно говоря, не удивился, например, если бы она мне зарядила сейчас пощёчину. Это было бы в Ленкином репертуаре.

— А как? Я вообще не пойму, что ты хочешь и что тебе надо. Слушай, не хочется говорить всех этих шаблонных фраз, но… блин… Ты же меня вроде как предала. И даже не сам факт с этими часами. Черт бы с ними. Тут я, может, даже способен понять. С трудом, но реально способен. Ревность там, я хрен его знает… бабская дурь. Но ты же с Симоновым спуталась до моего отъезда. Я так понимаю. Или сразу после него. Это ведь не в секунду случилось. Зачем? Ну, вот честно. Зачем? Зачем со мной что-то там крутилась. Про чувства пела. Ну, странно, правда. Потом все дальнейшее… я, может, и сам дурак. Не спорю. Но понять не могу. Вообще. Что тебе надо было?

— Славик… Я тебя любила. И люблю. Просто, родители… Твоя семья.

— Ой, все, — я поднял одну руку, останавливая поток Ленкиных слов. — Давай только без вот этого шекспировского бреда. Твоя семья, моя семья… Ну, мы точно не Монтекки с Капулетти.

— Нет. Подожди! Не все просто. Честное слово. Хорошо! Ты ведь о моем отце ничего не знаешь. Правда? Ты его не видел. Но он… в общем, до того, как мы переехали… он бывал в вашем городе несколько раз. Часто, вернее. В командировках. И еще до того, как женился на маме… Он вроде любил одну женщину… Мама, говорит, там и любить-то нечего. Мол, особа во много раз уступает ей. Матери. Ну, ты понял… А потом, так вышло, спустя много лет, они встретились.

— Кто? — я бестолково уставился на Ленку, вообще не успевая за логикой ее повествования. — Твои родители?

— Да при чем тут мои родители! Нет. Отец. И та женщина. Ее муж… он как бы не очень хороший человек. Он сидел…

Вот тут меня что-то начало сверлить внутри. После фразы — «он сидел». Наверное, мой мозг уже складывал одно к другому, но пока отказывался верить, будто домыслы эти могут оказаться верными.

— В общем… Лет десять назад они снова спутались… — Ленка вдруг резко осеклась и замолчала. Она, наверное, решила, это слово может меня обидеть. Потом исправилась. — Он снова встретился с этой женщиной. Ее муж, как раз, опять был… ну… в местах не столь отдалённых. И у них закрутился роман.

Ленка посмотрела на меня исподлобья, затем уточнила.

— Роман у моего отца и этой женщины.

— Я понял!

Честно говоря, ощущение было странное. Я уже понимал, наверное, что Ленка хочет мне сказать. Реально понимаю. И в принципе, даже понимал, что это — правда. На кой черт Ленке так извращенно врать? Да и потом… Симонов… он ведь сказал мне, по сути, то же самое.