— Вот-вот, — вздохнул Павел Аркадьевич, — этого-то мне и не нужно. Потому что мое дело заключается в следующем. У Марианны в кабинете был потайной сейф. Код этого сейфа и даже, где он находится, знали только мы с ней. И вот я точно знаю, что вечером, накануне ее убийства, в сейфе находились восемьдесят тысяч долларов. Деньги эти не ее и даже не магазина. И утром Марианна оказалась убита, а деньги, естественно, пропали. Я нанял вас для того, чтобы вы их мне вернули. Видите ли, в маньяка с розой я не верю. То есть, возможно, он существует, но если он, кроме убийства Марианны, умудрился прихватить еще восемьдесят тысяч долларов, то не такой уж он маньяк. Стало быть, вы должны найти деньги…

— То есть указать вам имя человека, который эти деньги у вас украл, — уточнил гость. — Вы мои условия знаете, я только сообщаю информацию, я не карающие органы.

— Совершенно верно. Если окажется, что убийца и вор — одно и то же лицо, тем хуже для него, а если все же работал маньяк, а деньги присвоил кто-то другой — оставим маньяка милиции. Чтобы облегчить вам задачу, я никого из магазина не уволил — пусть на глазах будут. И трогать их сейчас не могу, потому что милиция всех вызывать начнет для допросов. Так вот о том, что пропали деньги, знает только тот, кто их взял. Когда вы сможете приступить к работе?

— Прямо сейчас, — улыбнулся гость.

Он задал какой-то вопрос, и Павел Аркадьевич против воли начал подробно отвечать. Когда же гость закончил расспросы и ушел, Павел Аркадьевич посмотрел на часы и обнаружил, что беседовали они несколько часов. И самое главное — он абсолютно не помнил, что такого успел наговорить своему странному посетителю.

В магазине «Марат» царило всеобщее уныние. Даже французские ванны не белели зазывно, как плечи развратной женщины, а выглядели поникшими, и ровные ряды хромированных смесителей казались нерадивыми солдатами, так что хотелось стать старшиной и рявкнуть на них, чтобы подтянули животы, и два наряда вне очереди за то, что пуговицы не чищены.

Витя Петренко сидел в кабинете Мадам и решал сложную задачу: идти ли на похороны, а если идти, то куда; и вообще, закрывать ли магазин, и как на это посмотрит Павел Аркадьевич, если закрыть. Ответа он не знал ни на один из вопросов.

— Людмила! — крикнул он строго. — Кофе принеси.

Явилась Людочка в черном платье с приличествующим случаю выражением лица.

— Ты чегой-то? — изумился Витя.

— Как — чего? На похороны пойду. Марианна Валериановна умерла, ты не забыл?

— А когда похороны?

— Сегодня в четыре.

— Откуда ты узнала?

— Позвонила ей домой вчера и все узнала, — терпеливо объяснила Людочка, словно маленькому ребенку. — Муж мне все объяснил.

— Кто? — заорали хором Витя и появившийся в кабинете Судаков.

— Муж, — невозмутимо повторила Людочка.

— Какой муж? — оторопели мужчины.

— Законный, — ответила Людочка, — в загсе расписанный и проживающий с ней в одной квартире. Теперь организует похороны и принимает соболезнования. Я от вас тоже передала.

— Муж? — недоумевал Судаков. — У этой… у Мадам был муж?

— Законный, — ехидно напомнил Витя.

— Дак это же, — беспомощно повторял Судаков, — это же не представить… чтобы с ней… да кто же с нашей Мадам… — он оглянулся на выходившую Людочку и зашептал что-то, прикрывая рот ладонью.

Людочка укоризненно покачала головой, услышав из кабинета наглый мужской хохот.